Отличный, тихий денек.
Что-то зашуршало в кустах на обочине.
В левой руке у меня мигом оказался метательный нож, в правой — пистолет... и тут кролик, выскочив из кустов, перебежал тропу и канул в лес по другую ее сторону.
Тэннети со своим кремневиком замешкалась, но лишь на миг. Джейсон был третьим; свой револьвер, один из двух существующих, он вежливо направил в небо.
— Какого...
— Та хават, — сказала Тэннети. — Отбой. Это только кролик.
Убирая кремневик в кобуру, а клинок — в ножны, Тэннети не сводила с меня глаз.
— Ну и из-за чего все?
Я развел руками в знак извинения, сунул в кобуру собственный пистолет, потом запихнул в ножны нож.
— Простите.
Парочке хватило великодушия промолчать.
Отличный день — что же это я готов выпрыгнуть вон из кожи от малейшего шороха? Да, конечно, эти слухи о тварях из Фэйри, но где Фэйри, а где мы?
Плохо. Слухи, конечно, есть, однако это не повод дергаться.
Я мог бы заметить Тэннети и Джейсону, что они заведены не меньше моего, но это был бы спор ради спора — они действовали, исходя из здравого принципа, что если кто-то выхватил оружие, у него есть на то основания. У меня их не было. Кролик на расстоянии выстрела — основание, чтобы вытаскивать оружие медленно и осторожно, не ставя спутников на уши. Это не повод предупреждать — что словом, что действием, — что какая-то пакость грозит испортить праздник.
Мы поехали молча (я старательно сдерживался) и ехали с полчаса (сколько проедешь туда, столько потом придется ехать обратно), но в конце концов за деревьями показалась полянка, и я сказал: отдыхаем.
Я спешился более неуклюже, чем мне бы хотелось, и принялся растирать копчик.
С каждым годом стареешь, Уолтер.
Тэннети то ли не чувствовала боли, то ли хорошо ее скрывала. Что именно — я бы угадывать не рискнул.
— Коней оставим? — спросила она, соскальзывая с седла.
— Конечно.
Я расстегнул седло, положил его на расстеленную попону разнуздал коня и привязал его к дереву — только веревка и недоуздок. Джейсон сделал то же самое.
Тэннети просто бросила повод наземь и приказала:
— Стоять.
Я подумал, что если ее конь не будет стоять на месте, ей самой с ним разбираться.
Я надел перчатки для стрельбы — в бою, если надо, я готов резать себе пальцы и обдирать руку тетивой, но на тренировке — спасибо, не хочу; а потом натянул лук, отличный лук терранджийской работы. Сколько он мне стоил — лучше не говорить. Надо бы показать его Лу; впрочем, даже ему вряд ли удастся как-нибудь его улучшить. Мягкий, изящный изгиб, склеен из трех сортов почти черного дерева, длинная накладка красного рога, прикрепленная к нему жилами, — вот он каков. К тому же до блеска отлакирован. Посередине — мягкая толстая кожа, держать так удобно, что отпускать не хочется. А натяжение — почти пятьдесят фунтов. Вполне хватает, поверьте.
