Вот уж где поистине уместны слова В. И. Ленина: "...если достоинства продолжаются больше, чем надо, обнаруживаются не тогда, когда надо, и не там, где надо, то они являются недостатками" *.
Можно, разумеется, проиллюстрировать взаимообусловленность как достоинств, так и недостатков в творчестве Друцэ, проникнуть в механизм их взаимоперехода (скажем, перенаселение некоторых произведений персонажами стариков - недостаток, а вот раскрытие посредством этих образов типических черт национального характера - достоинство), отметить, наконец, смысловые и художественные просчеты писателя, но нельзя не считаться и с тем, как нелегко художнику, решительно отметающему упрощенчество и эпигонство, избежать в многоплановом полотне ошибочного суждения, неточной мысли, неудачного штриха.
Но как противоестественно рассматривать достоинства и недостатки вне их сцепления друг с другом, так и противоестественно "рассматривать одну книгу, как бы бесспорна и значительна она ни была, без учета того, что было автором создано до нее и что за ней последовало" **.
* Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 44, с. 323.
** Друцэ И. П. Литовские березы. - Лит. газ., 1970, 27 мая, с. 7.
Другими словами, если творчество писателя - книга, то отдельные произведения - ее страницы. И как страницу невозможно уяснить в отрыве от всей книги, так и книгу нельзя осмыслить без отдельных ее страниц.
В самом деле, разве такая страница творчества Друцэ, как роман о XVIII столетии "Белая церковь", не дополнила наши представления о сложности переплетения исторических путей и жизненных судеб молдавского и русского пародов, об истоках единения старожилов многострадального края и "северных единоверцев" (т. е. русских), вызволивших его из оков Оттоманской империи?! Разве это произведение не углубило наше понимание существа трактовки писателем острейших социальных и нравственных, общечеловеческих и национальных проблем народного бытия? !
В густонаселенном романе о самой жестокой в истории Молдавии эпохе фанариотов есть та многомерность изображения, которая позволяет взглянуть на события, людские жизни, человеческие страсти не только в их исторически и индивидуально обусловленной конкретности, но и в их ассоциативной сопряженности с "великой рекой по имени Время".
Ключом к пониманию этой многомерности могут служить в определенном смысле следующие авторские слова: "У каждого из них (т. е. героев романа. В. К.), была своя тропка, свои мысли", ибо "как там ни толкуй, жизнь у каждого своя".
