Еще две пуговки высвободились из петель, и Ангус провел губами по обнаженной коже, не переставая шептать:
– Это только поцелуй. Только поцелуй.
– Только поцелуй, – как-то странно, с придыханием повторила Маргарет.
– Только поцелуй, – согласился он, расстегивая еще одну пуговку, чтобы можно было поцеловать всю глубокую впадинку между грудями. – Я все еще только целую вас.
– Да, – простонала она. – О да. Продолжайте целовать меня.
Он расстегнул все пуговицы, обнажив ее маленькие, но изящно округлые груди.
– Господи, Мегги, на мне эта рубашка никогда не выглядела так хорошо.
Под его пылким взглядом Маргарет слегка напряглась. Он смотрел на нее, словно она была каким-то неведомым и дивным существом, словно она обладала чем-то таким, чего он никогда не видел раньше. Если он прикоснется к ней, будет ее ласкать или хотя бы поцелует, она растает в его объятиях и потеряет себя в этом моменте страсти. Но пока он просто смотрит на нее, а она смущенно сознает, что совершает что-то такое, что совершить ей никогда не приходило в голову.
Она знает этого человека всего несколько часов, и при этом…
У нее перехватило дыхание, она прикрылась и сказала:
– Что я наделала!
Ангус поцеловал ее в лоб.
– Не нужно ни о чем жалеть, моя милая Мегги. Что бы вы ни чувствовали, нельзя, чтобы среди этих чувств было сожаление.
Мегги. Мегги не подлежит осуждению со стороны общества просто потому, что ее так воспитали. Мегги ищет собственную судьбу и собственные наслаждения.
Маргарет едва заметно улыбнулась и опустила руки. Наверное, Мегги не легла бы с мужчиной до венчания, но момент страсти она, конечно, может себе позволить.
– Вы такая красивая, – прорычал Ангус; последний слог он произнес неотчетливо, потому что губы его обхватили ее сосок. Он ласкал её губами, он высказывал свое обожание всеми способами, доступными мужчине.
И тут, когда Маргарет почувствовала, что последние нити ее сопротивления рвутся, он глубоко, с усилием втянул в себя воздух и закрыл ее наготу полами своей рубашки.
Целую минуту он держал полы вместе, тяжело дыша, устремив взгляд на какое-то пятно на стене. Лицо у него было почти измученное, и неопытному взгляду Маргарет показалось, что ему больно.
– Ангус! – нерешительно окликнула она. Она не знала, о чем его нужно спросить, поэтому ограничилась только именем.
– Погодите минутку. – Голос его звучал хрипловато, но почему-то Маргарет поняла, что он на нее не сердится. Она помолчала. Потом он снова повернул к ней голову и сказал: – Мне нужно покинуть эту комнату.
