– Конечно, конечно, мил-человек. – Али-баба достал из кармана ниппель от велосипеда. – Поскольку ты вел себя примерно, вот, получи. Можешь отправляться в турне.
– Даю честное слово, – громко сказал Набрызг, – больше я ни за кем не гоняю на велосипеде! У меня ведь есть Лола! И теперь уже все чистая правда. Мы даже ходили вместе в кино!
– Случайности случаются, – ввернул Николаус.
– Никакая это не случайность! Я сам покупал билеты!
Мне показалось, что Зексбюргер уже опять готов зареветь. Али-баба направился к двери. Он поклонился:
– Для меня это был прямо-таки народный праздник!
– С фонариками и сюрпризами, – сказал Николауc и тоже пошел к двери. Я встала с кровати.
– Большое спасибо, – сказала я.
– Не за что, – пробормотал Зексбюргер.
– Пошли, – позвал меня Николаус. Я вышла из комнаты.
Николаус и Али-баба ждали, прислонившись к полуоткрытой двери на лестницу. Я снова споткнулась в передней и набила синяк, ударившись о счетчик.
Внизу, перед домом Зексбюргера, Николаус вдруг заторопился.
– А теперь мне надо бежать домой! Срочно! – сказал он.– А не то они с голоду подохнут! С утра ничего не ели!
Он побежал со всех ног. Али-баба усмехнулся.
– Кто подохнет с голоду? – спросила я. – У него что, хомячки или мыши?
– Морские свинки!
– Две?
Али-баба опять усмехнулся.
– Две? У него их, по-моему, пятьдесят четыре или, может, уже шестьдесят семь.
– Ты смеешься?
– Зачем? Какой смысл? Я вообще очень правдив. Правда, она ведь, как правило, куда невероятнее.
Али-баба сделал серьезное лицо. Но слишком серьезным лицо его не стало – уж очень оно было круглое. Только две складочки образовались над бровями.
– Наш милый Николаус два года назад пожелал получить в подарок на пасху двух морских свинок и в самом деле их получил. А поскольку это были самочки, он назвал их Трудхен и Траудхен. Но Траудхен оказалась не свиньей, а кабаном, морским кабаном, или как это там называется. И под троицу у Николауса образовалось уже восемь морских свинок. С тех пор он их сортирует.
– Что делает?
– Сортирует. После очередных родов он достает из клетки всех морских беби и проводит обследование. И беби мужского пола он сажает в мужскую клетку, а беби женского пола – в женскую. Понимаешь?
Конечно, я поняла. Но как же так получилось, что у Николауса теперь не то пятьдесят четыре, не то шестьдесят семь морских свинок? Вот чего я не понимала.
– Очень просто, – сказал Али-баба. – Ведь чертовски трудно точно установить, какого пола данное беби морской свинки! – Али-баба хихикнул.– Николаус их даже в лупу рассматривает, но все равно иногда ошибается, а эти бестии вообще не придерживаются никаких возрастных рамок при половых сношениях, они жутко эротичны и уже в ранней юности приобретают детей, когда сами они еще, можно сказать, дети. Вот и случилось, что Николаус вдруг обнаружил в мужской клетке одну беременную морскую барышню. Он заметил это потому, что животное стало слишком толстым и слишком медлительным. – Али-баба минутку помолчал и добавил: – Если бы добрые мамаши морских свинок иной раз не лакомились своим потомством сразу после его появления на свет, у него их было бы уже куда больше ста.
