После развода мы с Ильзой сначала жили у бабушки – у папиной мамы. А папа остался на нашей старой квартире. А мама вернулась к своим родителям, и по субботам и воскресеньям мы тоже жили у ее родителей. Мама тогда работала секретаршей в газете.
В редакции она познакомилась с Куртом. Он был там редактором. Через два года она вышла за него замуж, и мы уехали от бабушки и стали жить у Курта. Потом у мамы родились Оливер и Татьяна. Татьяна – через год после Оливера. Оливер и Татьяна называют Курта папой. А мы с Ильзой – Куртом. Но отца и мать Курта мы все четверо зовем бабушкой и дедушкой.
Бабушку я вообще не перевариваю, потому что она меня не переваривает. А дедушка – ничего, хороший. Раньше мой дедушка – папин отец – тоже был очень хороший. Но теперь у него жуткий склероз, и он говорит так чудно. Бабушка иногда даже плачет, когда он так чудно говорит. Он все что-то бормочет себе под нос, а в последний раз даже спросил, как меня звать и кто я такая.
– Да ведь это же Эрика! Эрика! – крикнула бабушка.
(Дедушка еще вдобавок почти ничего не слышит.)
– Ах, да, да, Эрика! – сказал дедушка, а через две минуты опять спрашивает:
– Это что же за девочка? Как ее звать?
Каждый четверг я хожу после школы к бабушке и дедушке. Раньше Ильза тоже со мной ходила. Еще год назад. Когда дедушка не был такой чудной. А теперь она просто увиливает. А еще она говорит, что у бабушки всегда воняет кислой капустой и жареной картошкой. Это правда. Ну и что ж тут такого? По-моему, запах как запах.
Только это не бабушкиной капустой воняет. Это из квартиры Губеров – на их этаже. У них кухня прямо за дверью. И у бабушки тоже. А окон в кухне в их доме вообще ни у кого нет. Только дверь в коридор из стеклянных матовых плиток. А наверху на ней – форточка. И она всегда приоткрыта. Вот запах и идет в бабушкину квартиру. Что она может поделать?
– Родители моего экс-супруга живут ужасно! Просто ужасно! Трудно поверить, что в наше время такое еще возможно, – рассказывала мама недавно своим гостям. И тут она стала описывать кухню и комнату бабушки и дедушки. У них даже крана нет – моются в пластмассовом тазу. А в комнате ни проехать, ни пройти – две огромные кровати и четыре шкафа, доверху набитые всяким старьем. А под кроватями еще какое-то барахло: чемоданы, баулы, картонки, ящики.
– И представьте себе, в этой тесной каморке, заставленной ненужными вещами, стоит еще маленький столик. Другого у них вообще нет. А на нем громадный букет искусственных роз ярко-розового поросячьего цвета!
