Энверу таки дали, но хуйовую.
Энвер с Баскиным были полумаргиналами и акционистами. Они в свою очередь не любили московских маргиналов и акционистов за то, что те были на самом деле не маргиналами, а конформистами, то есть – обычными спекулянтами от современного искусства. Я тоже не любил москвичей, но я не любил их за компанию, потому что любить москвичей в Питере считается позором.
– Вова, давай обосрем москвичей, – сказал мне Энвер в кафе
"Висла" на углу Гороховой и Мойки, где мы пили водку.
– Давай, – согласился я.
– Ведь всем известно, что акционизм и концептуализм появились в
Питере! Еще в 60-70-ые годы, когда Константин Кузьминский с
Шемякиным делали здесь свои перформансы! А всякие литературные эксперименты? Ведь есть же документация и публикации на Западе!
Антология "Голубая Лагуна" хотя бы! Да и Гройс – он тоже ведь питерский человек! Это потом он с москвичами связался и стал их тащить буквально за уши! На Питер за что-то обиделся. Все питерское замалчивает. Кузьминский для него будто бы не существует. Жаль, что
Шемяка скурвился, гад, с официозом теперь заигрывает и всякую лажу гонит! А москвичи они только через десять лет засуетились, Гройс их там всех сгоношил и раскручивать стал! Как видишь…
– Это-то и коню ясно, Энвер! Глубже надо копать! Возьми тех же русских футуристов, они ведь в Питере в основном и кодлили! И
Маринетти сюда приезжал целых два раза, в "Бродячей Собаке" выступал! И Малевич здесь квадраты свои малевал! А хули там в
Москве? Все, все в Питере начиналось!
– Вова, надо их обосрать! Я даже сборный такой образ придумал -
Москвалевич! Главный русский художественный олигарх!
– Здорово!
– Как я их все-таки ненавижу!
– И я, – сказал я.
– И я, – сказал Баскин.
На наш перформанс в "Манеж" мы позвали ряд журналистов, искусствоведов, кураторов. Приехал шестой канал телевиденья. На авансцене сбоку мы повесили старую дверь и вуаристический, прозрачный квадрат. Игорь Баскин рекламировал себя самого, поскольку ему не пришло в голову ничего другого. Он написал на двери "Игорь
Баскин", затем натянул на голову черный полиэтиленовый пакет. Стал на колени, а затем завалился набок, но не специально, а от удушья.
Мы с Энвером его потом откачали.
Как только начало происходить действие, случилось нечто из ряда вон выходящее – сидевшая на стуле в углу бабушка-смотрительница неожиданно вскочила со стула и начала раздеваться.
– Я – первый русский концептуалист! – заорала голая бабушка. -
