"Демократическая оппозиция", печатном органе первой оппозиционной в
СССР партии "Демократический Союз", впоследствии разгромленном КГБ, я опубликовал статью "Имя трупа", в которой предлагал переименовать
Ленинград в Санкт-Петербург, а Ленинградом назвать Москву, поскольку там находится священное трупище коммунистов.
На ту публикацию гневно откликнулись официальные органы печати, в том числе газета "Ленинградская Правда". А сексот КГБ в партии
"Демократический Союз" Юрий Рыбкин, сорвав с себя маску диссидента и демократа, потребовал моего исключения из партии. Меня исключили.
Валерия Новодворская из Москвы пыталась защитить меня от Рыбкина в
Ленинграде, но на нее саму тогда наехали органы и посадили ее в
Лефортовскую тюрьму. А затем, когда я уже был в эмиграции, ей пришлось еще отсидеть, теперь уже вместе с Рыбкиным, три срока в
Государственной Думе. Конечно, не спорю, это была довольно приятная отсидка! Только вместе с Рыбкиным я не хотел бы сидеть даже там.
Возможно, когда-нибудь, когда откроют архивы советских спецслужб, многое станет более ясным. Но их вряд ли когда-либо откроют…
Шли годы. Петербургу все же вернули его прежнее имя. Москву же
Ленинградом так и не назвали, а москвичей в городе на Неве, как недолюбливали раньше, так недолюбливают и теперь. Это давнишнее противостояние имеет глубокие корни.
Питерские художники не любят московских, потому что у московских художников больше денег, привилегий, правительственных заказов, доступа к средствам массовой информации, больше покупателей из-за границы и так далее, и тому подобное. Московских художников не любят еще потому, что они оттесняют питерских от всех возможных возможностей и поэтому питерские вынуждены теснить и давить друг друга, вырывая куски из горла не у москвичей, а у себя самих. Это, конечно же, грустно. С этим ничего не поделать.
У художников в Питере есть множество собственных привилегий.
Прежде всего, почти бесплатные огромные мастерские. Но, чтобы получить подобную мастерскую, надо вступить даже не в дерьмо, нет-нет, вступить в дерьмо гораздо приятней, чем вступить в так называемый Союз Художников – ЛОСХ (Ленинградское отделение). Для этого надо пройти ряд многолетних унижений, дарений подарков, распития бутылок, присутствий на заседаниях секций, показа работ.
Нормальному художнику всего этого не пройти. Я, например, так и не смог. Энвер и Баскин как-то смогли. Но ничего хорошего они от Союза так и не получили. Баскину вообще не дали никакой мастерской, а
