Идея начать новую жизнь пришла ему уже в довольно зрелом возрасте в тирольской тюрьме, где он познакомился с юным поэтом Томасом
Фрехбергером. В тюрьме молодой Фрехбергер служил ему доверенным лицом и женщиной. От их однополой связи родилась безумная на первый взгляд идея издавать новый литературный журнал. Они решили издавать свой журнал, поскольку никто не хотел их печатать. Это было вполне логично. Надо отдать им должное, чувством языка и литературным талантом оба они обладали.
Им повезло. В министерстве культуры, куда они обратились по совету одного из венских поэтов проклятых поэтов(les poets modits), встреченному ими на городской помойке, к ним отнеслись снисходительно и довольно легко дали денег на первый номер. К счастью, Гейгеру и Фрехбергеру хватило ума эти деньги не пропить и не украсть, а действительно пустить на подготовку журнала. Журнал вышел. И начал выходить регулярно, становясь все респектабельней и толще. Он начал свое существование в конце восьмидесятых.
К тому времени, когда я вошел в редакцию, Фрехбергер уже окончательно спился, бесконечно твердя себе под нос фразу – "ich bin der groesste жsterreichische Dichter!"(я – величайший австрийский поэт), а Гейгер писал романы. Однажды, когда я сидел в андерграундном трактире "Nachtasyl"(Ночной притон), ко мне подвалил лысый, похожий на пирата урод в черном головном платке, и предложил купить книгу, которую он написал. Название звучало по-русски -
"Ulica Marata"(Улица Марата). Я сказал, что я из России. Мы познакомились.
За кружкой пива Гейгер доверительно рассказал мне, что после своей поездки в Россию, он полюбил русских женщин. Оказывается, раньше, в молодости, ему было безразлично, удовлетворяет ли он свои половые потребности с мужчиной или с женщиной – важен был лишь результат – облегчить яйца. Это была типичная, хорошо знакомая мне австрийская жизненная позиция.
С возрастом же ситуация стала меняться и он переквалифицировался исключительно на женщин. Но находить партнершу становилось все трудней и трудней – он лысел, от чрезмерных пивных возлияний неудержимо рос Bierbauch(пивной живот). Молодые поэтессы, охотно печатавшиеся в его журнале, больше на него не тащились, как бы он старался затащить их в постель. Он страдал и почти каждую минуту думал о сексе.
Спасение пришло неожиданно. По культурному обмену ему предложили поехать в Москву в журнал "Иностранная литература". Он поехал и встретил там Татьяну. Она была редактором немецкого отдела. В процессе совместной работы она ему отдалась. Затем он поехал в
