Бойня | страница 28
— Ладно, сочтемся, — сказал Пак как-то двусмысленно.
Но у Гурыни полегчало на душе.
— Надо когти рвать, — прошипел он на ухо вожаку, — тута все равно захомутают, падлы! Долго на дне не пролежишь. А они и с дна достанут.
В комнату вполз один из детенышей Эды Огрызины. Должно быть, выбрался как-то из хлева, осмелел с голодухи. Детеныш был противный, гадкий: весь зелененький, сыренький, пухленький, на шести тонюсеньких ножках. Головы у него не было прямо из жирного брюшка смотрели мутненькие глазки, один зеленый, другой красный. Детеныш причмокивал, верещал — есть просил.
Вот ведь гады нарождаются, подумалось Паку. И что за молодежь пошла такая! Кто работать станет через десять лет?!
— А ну-ка, испробуй на гниде! — сказал он Гурыне.
Тот встрепенулся, обрадовался. Повернул ствол к детенышу. И уже тогда Пак сообразил, что железяка у Гурыни была заряжена. Он, Хитрый Пак, самый умный в округе малый, с огнем играл!
— Получай, падла!
Раздался хлопок. Совсем тихий, не похожий на ночные. И детеныша разнесло в клочья. Стены, пол, потолок хибары, а заодно и Пака с Гурыней забрызгало желтой вонючей дрянью. Похоже, кроме нее ничего во внутренностях детеныша Эды Огрызины и не было.
— Нормалек! — сказал Пак и протянул клешню. — Дай-ка сюда пушку.
— Чего?!
Пак молчал.
— Чего, падла?! Чего?! Это ж я нашел, моя!!!
Пак вырвал железяку. Ударил Гурыню ногой в пах. Тот скрючился, потом уселся на пол, начал качать головой из стороны в сторону и тихонько подвывать.
— Ладно, не плачь, чего ты? У тебя ж еще есть, сам говорил. Наврал, небось?
— Е-есть, — подтвердил Гурыня, — е-е-сть, зачем отнял?!
Пак ударил его по голове железякой, чтобы не возникал. Гурыня все понял.
— Чего делать-то будем? — поинтересовался он совершенно обыденно и спокойно, без нытья.
— Поглядим еще, — ответил Пак.
Рассвело в этот день позже обычного — наверное, опять нагнало большую тучу с востока. А там совсем плохие дела, там не светает уже много лет, так и стоит дым с копотью столбом — хочешь, дыши, хочешь, не дыши, твоя воля.
Но Чудовище брело именно в том направлении, на восток какая разница, где бить эту мерзость! А найти везде найдут!
По дороге оно вытащило из заплечного мешка малюсенькое карманное зеркальце, погляделось в него искоса, вполглаза, а потом медленно и сладострастно растоптало, чуть ли не в пыль.
Вот так вот! Всем им так!
Изрешеченная пулями конечность немного побаливала. Но совсем немного, ранки на волдыристой коже затянулись, так, бередило слегка кость, сухожилия — как от дурной погоды. Только ведь погода здесь всегда дурная, куда денешься!