Вовка Исаков. В руке он держал какую-то тряпку. К нему тянула ручонки и горестно плакала Вера Иванова.
Что такое? Почему всем весело? А-а… Ух ты! Вовка содрал с головы Веры платок и класс зашелся в смехе потому, что одноклассницу было не узнать. Под платком оказалась не Вера Иванова, а неведомое существо, напоминавшее черепашку без панциря – Вера была острижена наголо. Волосы немного отросли, но все равно платок снимать еще рано.
Иванова пыталась вырвать платок у Исакова. Вовка вовремя отскакивал и корчил Вере рожицы. Размазывая, до чернющих разводов, слезы по лицу, наша Вера Иванова трубно ревела. Наконец Исакову надоело дразнить и он бросил платок на парту. Девочка схватилась за него, и продолжала, уронив голову на парту, но уже тихо, плакать.
Было однако поздно. Безнадежно поздно. Три девчонки, среди них и
2-85 – замерли в испуге. Всех остальных Вовка рассмешил.
Звонка мы не расслышали. Кто-то крикнул:
– Атас!
В класс вошла Тамара Семеновна. Учительница ничего не заметила.
Всхлипывая, Вера завязывала платок.
Я терроризировал пацанов. Никто не пробовал остановить меня и я наглел все больше и больше.
Ближайшая подруга 2-85 Наташа Самойлова девочка прямодушная.
…На самом интересном месте она меня притормозила.
– Все знают, что у тебя много мальчишек. Ну и что? Думаешь, кто-то боится тебя? Боятся не тебя. Боятся твоих мальчишек.
Я осекся и не знал, что и говорить. Смешная девчонка. Кого это она мальчишками называет? Хе, мальчишки. Сказанет же…
2-85 смотрела куда-то в сторону и молчала. Было непонятно, как ко всему этому относится она. Если бы не она, то я, быть может, и поставил ее подружку на место.
Лампас жил неподалеку и по дороге в школу заходил за мной. У
Лампаса непрерывно бежали сопли и это смешило Джона. Он уводил моего одноклассника в детскую.
– Ну, как Лампас – выбей глаз, дела?
– Ниче. – смущенно отвечал Лампас.
– Двоек много?
– Не очень.
– На второй год не думаешь остаться?
– Да нет.
– Молодец.
– Куришь?
– Нет еще.
– Нет еще? Значит, будешь курить. Ладно, иди.
Октябрь – не декабрь. Жара сменилась мягкой теплынью.
Вечерами я смотрел на Луну. Определенно с ней, что-то происходило. Месяц дымился и в пепельных буклях медленно выплывал из облаков. Чудилось, что Луна прежде чем вновь скрыться в облаках, спешит сообщить что-то важное, и казалось, будто она для того и приближается ко мне. Ощущение близости нарастало, непонятной природы шептание рассеивалось по двору.
Я вздрогнул. На Луну опасно заглядываться. Запросто в лунатика можно превратиться.
