– Где часы?
– Вот они, – я вытащил из бриджей часики.
– Дай сюда! – он продолжал смотреть на меня так, будто я и в самом деле стянул их у тетушки.
Новая школа нагоняла тоску и воспоминания об оставленном классе.
Учительница Клавдия Васильевна разговаривала с отцом почтительно.
Папа смотрел на огромную училку снизу вверх и не находил в ней ничего такого, за что можно было бы не любить ходить каждое утро в новую школу.
Клавдия Васильевна щедро ставила мне двойки. Двойки можно пережить. Труднее вынести другое. В новой школе ребята были не те. В оставленном мной первом "В" пацаны все знали, все понимали. С ними было легко. Здесь же пацаны восторженно-смурные.
А девчонки?
Здесь не было 2-85.
Новые друзья быстро привыкли слушать мои пересказы фильмов. Они может и догадывались, что столь много неизвестных им картин я не мог просмотреть, но слушали, не перебивая, внимательно.
Вовка Полывянный просил после уроков: "Расскажи кино".
– Проводишь до дома?
– Ага.
От пятой линии до дома идти минут двадцать-тридцать. С учетом основных эпизодов фильма возвращение затягивалось.
О чем я рассказывал Полывянному и другим? О самом главном. О том, как наши ловили шпионов.
– Пах! Он упал… Подоспели наши… И как начали косить из пулемета. А в пулемете сто тысяч патронов.
– Ух ты…! – Полывянный заморгал глазами.
Сто тысяч? Нечаянно я попал в точку. Как раз о таком количестве патронов и мечтал Полывянный.
Подходя к дому, я быстро приканчивал картину – в две секунды убивал всех шпионов и объявлял: "Конец фильма". Застигнутый врасплох внезапным концом, Полывянный спрашивал: "Завтра еще расскажешь?"
Однажды я привел его домой и прочитал наизусть считалку. Считалка была такая: "Одиножды один – шел гражданин. Одиножды два – шла его жена…". И так до десяти. Вова слушал меня и что-то там чертил на бумажке.
На следующий день на уроке пения я раскрыл тетрадь. На промокашке рукой Полывянного было начертано: "Ребенок п…ды лезет". Я закрыл тетрадь и перхватил взгляд соседки по парте. Она выхватила тетрадь.
Я просипел: "Отдай".
– Не отдам.
Клавдия Васильевна подошла к нам, и, продолжая петь, вопросительно посмотрела на мою соседку. Та раскрыла тетрадь.
Учительница качнула головой и, вытягивая "куст ракиты над рекой" забрала промокашку.
На перемене мы остались в классе вдвоем.
– Ты соображаешь, что наделал?
– Это не я.
– Как это не ты? А кто?
– Это Полывянный…Я не знал…
Она выглянула в коридор: "Полывянный, ко мне!"
Вова засопел.
