– Это… Это не я.
– Кто же тогда?
– Он. – Полывянный ткнул пальцем в меня.
– Ты… Ты что?! – я разлетелся на осколки. – Ты же написал! Я такое не пишу!
Полывянный поправился.
– Он меня научил. А я…Я писал… Еще он говорил, что у него дома много всяких таких…
Ну, гад. Про такое я ему не говорил
Клавдия Васильевна повернулась ко мне.
– Что теперь скажешь?
– Да не учил я его. Врет он все. Рассказал просто так… а он…
– Что будем с тобой делать?
– Это…Я больше не буду…
– Хватит! Пусть завтра отец придет.
– Клавдия Васильевна, это брат меня научил.
– Какой еще брат?
– Да… Учится у нас…в шестом классе.
– Все равно передай отцу, чтобы завтра пришел.
Отцу я рассказал все, как было. Скрыл только, что повесил считалку на Джона. Папа кивнул головой. Ладно.
– Ваш сын меня убил… – Клавдия Васильевна не жалела красок. -
Что взять с Полывянного? Но сын уважаемых родителей и такое… В голове не укладывается.
Чем это я ее убил? Двоек она мне в дневник наставила не меньше, чем Полывянному.
За считалку папа мне и слова не сказал. Все как будто бы закончилось хорошо. Если бы не давал покоя поклеп на Джона. Попадет ему. Я собирался предупредить брата, но передумал. Побъет как собаку.
Месяца через два я признался.
Он даже не разбалделся.
– А это ты…Что-то такое классная у меня спрашивала. Фуфло все это.
Без телевизора плохо. На Дехканской без него плохо вдвойне. Через несколько домов от нас жили братья Абаевы. В их доме телевизор был.
Я спросил младшего из Абаевых: "Алька, фамилия у тебя вроде казахская, но вы с братом на казахов не похожи. Кто вы?"
– Мы – бухарские евреи.
И такие евреи бывают. Но евреи есть евреи. Все они светлые. А
Абаевы черные как мамлюки. К тому же отец у Альки работал сапожником. А евреи не работают сапожниками.
Я попросился к Абаевым на телевизор.
Отец Альки, угрюмый бидулян смотрел кино, лежа на кровати. Мать в ночной сорочке сидела рядышком.
Жанна Прохоренко попалась на глаза караульному. Владимир Ивашов не знал, что делать и тут из вещмешка выкатилась консервная банка.
Караульного взяли завидки.
– Тушенку жрете…
В этом месте мать братьев Абаевых соскочила с кровати и принялась крутить ручку настройки телевизора. Это она зря. Телевизор и без того хорошо показывал, а она крутит ручку, экран загораживает.
Ивашов бегал по опустевшему перрону. Не успел. Поезд ушел без него, увозя с собой Прохоренко. Все зря. "Алеша…!" – с высокого моста счастливо кричала Жанна Прохоренко.
Надо же. Опять какая-то напасть бросила Алькину мать с кровати к телевизору и вновь она начала крутить ручки. С этим надо кончать.
