И мгновенья ниспали в столетья, и качались
высокие травы,
И отчаянье бледно струило свой холодный
безжизненный свет.
Я сидел с тобою рядом,
Ты была вся в белом.
Я тебя касался взглядом,
Жадным, но несмелым.
Я хотел в твой ум проникнуть
Грезой поцелуя.
Я хотел безгласно крикнуть,
Что тебя люблю я.
Но кругом сидели люди,
Глупо говорили.
Я застыл в жестоком чуде,
Точно был в могиле.
Точно был в гробу стеклянном,
Где-то там — другие.
Я — с своим виденьем странным,
В сказке летаргии.
И твои глаза горели
В непостижной дали.
Но мои сказать не смели,
Почему мерцали.
Ты — невеста, ты — чужая,
Ты и он — мечтанья.
Но застыл я, твердо зная,
Что любовь—страданье.
Вижу, вижу, как другого
Счастье ослепило.
Я утратил силу слова,
Но сильна могила.
Кто узнал с другим слиянье,
Тем не возродиться.
Я застыл, как изваянье,
Знаю, нам не слиться.
Смерть свои соткала сети,
Смерть непобедима.
Если есть любовь на свете,
Ты лишь мной любима!
За наше «Когда-то»— последний привет.
И больше ни мысли, ни памяти нет.
Что было, то было. Что будет, не ждет.
И Солнце все дальше и дальше идет.
В разбеге прибоя таится отлив.
Но море рокочет, и рокот красив.
Мы счастливы были безумьем любви.
Минутным, неверным меня не зови.
Я нежен, я верен отшедшей мечте.
Но вот уже эти признанья — не те.
Я счастлив — я светел — один — как звезда.
Не помни. Не думай. Прощай. Навсегда.
Нет, наша встреча не случайна,
И помню я твое лицо,
Меж нами дремлющая тайна,
Душа душе дала кольцо.
И нет в словах определенья
Для этой тайны, что вдвоем
Через потоки измененья
Мы не роняя пронесем.
И наших чувств не называя,
Затем, что им названья нет,
Мы будем светлы — вспоминая,
И созерцая тайный свет.
Быть может через годы, быть может через дни,
С тобой мы будем вместе, и будем мы одни.
И сердце сердцу скажет, что в смене дней и лет,
Есть вечный, негасимый, неуловимый свет.
Он был у нас во взорах, названья нет ему,
Он будет снова — знаю, не зная, почему.
Но мы, переменившись во внешностях своих,
Друг другу молча скажем, глазами, яркий стих.
Мы скажем: Вот, мы вместе. Где жизнь? Где мир?
Где плен?
Мы — жизнь, и в переменах для сердца нет измен.
Еще, еще мы скажем, но что, не знаю я,
Лишь знаю, что бессмертна любовь и жизнь моя.
