Нет такой брови.
Лермонтов… Какое русское горло не сдавит спазм восторга при его упоминании?
Нет такого горла…
Марина Цветаева… Какие русские православные губы не задрожат при мысли о ней?
Нет таких губ…
Булгаков и Зощенко… Какие русские щеки не затрясутся от неудержимого смеха и брызг?
Нет таких щек…
Державин… Какая русская грудь не закричит от гордости при звоне этого хрустального сосуда?
Нет такой груди.
Чехов… Какой русский лоб не затоскует, не съежится при свисте этой сокровенной флейты?
Нет такого русского лба.
Великая русская литература… Какой русский хуй не встанет со своего места под музыку этого национального гимна?
Есть один такой хуй. Мы встанем, а он не встанет. Мы все встанем, кроме него. Одинокий, жалкий, занедуживший хуишка. Но если его приласкать, если по-человечески к нему отнестись, он тоже встанет.
1983 год
Все-таки мы еще недостаточно хорошо знаем свой город. С прискорбием сужу по себе. Особенно отдельные его части. Происшествие, имевшее со мной место, подстрекает меня поделиться кое-какими соображениями.
Во-первых, следует сказать прямо: у нас совершенно отсутствуют подробные карты города с обозначением всевозможных улиц, проездов, фонтанов и т. д. Старинные же карты давно основательно устарели. Прекрасно понимаю, что отсутствие подобных карт объясняется стратегическими мотивами. Это препятствие для вторжения в город.
Потенциальный вражеский легион страшит идея заблудиться. Однако в долголетнем терпеливом ожидании чужеземных орд мы сами утрачиваем способность к ориентации, что может пагубно сказаться на развитии вестибулярного аппарата у юношества. Мороча голову врагу, мы себе также отчасти заморочили голову.
Впрочем, мне нигде не доводилось встречать объяснений по поводу отсутствия подробных карт. Возможно, это также объясняется стратегической бдительностью, возведенной в квадрат. Не скрою, старинные карты, что привелось мне разглядывать, вызывали во мне сильное чувство умиления, которое, со своей стороны, могло способствовать их отмене, поскольку чувство это ничем не оправдано.
Вместо карт, добросовестно передававших масштабы, городское управление предоставило в наше распоряжение современные схемы. Они умышленно недостоверны и подвергают сомнению все направления, за исключением, пожалуй, реки, которая по-прежнему изображается в своем течении через город в виде оттопыренной нижней губы.
Вместе с подробными картами исчезли подробные путеводители: это были славные небольшого формата издания на нескольких языках, где много места отводилось чревоугодию. Помимо гастрономических ощущений, сохранившиеся экземпляры вызывают остроту понимания того, насколько изменился город, как из уютного заснеженного городка с желтенькими, зелеными, розовыми домами, обилием ручных на вид львов, стерегущих решетчатые ворота, он превратился в безбрежный конгломерат, освещенный миллионами неярких фонарей.
