— Кто тут?.. В чем дело?..
Он поднялся и сбросил ее руки прочь, как бы в испуге.
— Кто это?
— Не шумите! — яростно прошептала она и внезапно навалилась на него, вынуждая снова лечь на подушку. Он почувствовал упругую мягкость ее груди и почувствовал, что если он ее сейчас же не сбросит с себя, ему не выдержать подобного искушения.
Но она сама отпрянула, пробормотав:
— Если он меня найдет здесь, то убьет! Прошу вас, тихо!
Роджер почувствовал, что она совершенно искренна в своих опасениях.
Внезапно зажглась прикроватная лампочка, и Роджер увидел Джульетту.
На ней был надет тонкий, совершенно прозрачный белый пеньюар, весь отделанный кружевами, в котором она выглядела настоящей красавицей. Она подкрасилась, как будто шла на свидание с любовником. Она ему улыбалась, но губы у нее были напряжены, как будто эта улыбка была вынужденной.
В ее глазах горел какой-то мрачный огонек.
— Взгляните на меня! — приказала она. — Внимательно, прошу вас! Разве я чем-то отличаюсь от других женщин? Скажите мне откровенно, уничтожил ли он меня?.. Могу ли я привлечь мужчину?.. Или не могу?
Она быстро распахнула пеньюар.
Она была прямо ослепительна, редко он видел что-либо подобное, только в ее глазах было безумное выражение.
Роджер понял, что наступила та единственная возможность, о которой он так молил небеса, но что при малейшей неосторожности он ее может упустить. Оттолкни он сейчас Джульетту, и она превратится в разъяренную тигрицу. Он не имеет права рисковать, он обязан ей польстить и успокоить ее, сделать все, что угодно, лишь бы она не рассердилась на него. Хотя бы потому, что на ее шее висела золотая цепочка, к которой был прикреплен знакомый ему заветный кружок.
— Ну, так я чем-то от них отличаюсь? — она гордо откинула голову, но губы у нее при этом предательски дрожали. — Говорите же, что во мне не так, как у других?
Роджер ответил нетвердым голосом:
— Отличаетесь? Конечно, отличаетесь, как золото отличается от меди!
Наступила минута напряженной тишины… Он не знал, что она сделает, не был уверен, то ли он сказал, что ей хотелось услышать.
Потом он увидел, как яростный восторг появился у нее в глазах. Она снова прижалась к нему всем телом и замерла, закрыв глаза. Он крепко сжимал ее в объятиях, слушая ее бессвязные отрывистые восклицания. Почему-то в этот момент он почувствовал к ней острую жалость. Она напоминала ему его младшего сынишку Ричарда, который что-то натворив, растерянный и испуганный, приходил к нему излить перед ним истерзанную душу.
