— Так, — признал Очкарик.
— Поэтому вопрос: какова вероятность, что, если бы СССР не распался, ты бы продолжил свою расписанную на годы вперед жизнь, работал бы в НИИ или на заводе, а не стал бы сыщиком?
— Полагаю, вероятность невысока, — поразмыслив, ответил Волков.
Уж больно нравилась ему его работа. Даже не работа — занятие. Трудно назвать работой то, к чему лежит душа.
— А не получилось бы так, — продолжила старушка, — что, сохранись СССР, ты бы стал инженером, служил в НИИ или на заводе, а к сорока годам запил горькую, потому что не сделал бы то, к чему лежит твоя душа? Ведь жизнь была расписана на годы вперед. Встряска помогла тебе определиться, изменить жизнь, а не случись ее? Отказываться от синицы в руках очень трудно.
— Хотите сказать, что я один из тех, кому развал Союза принес удачу?
— Наверное, нет, — подумав, ответила Валентина Сергеевна. — Ты сильный и упорный мальчик, ты бы все равно нашел свой путь. И уж конечно бы не спился.
— Но сильных немного, — понял Федор ее мысль. Большинство предпочитает плыть по течению.
— Мне понравилось, что вопрос о потерянном поколении привел тебя в замешательство, — улыбнулась Мама Валя. — Ты не прячешься за обстоятельствами, не ищешь виноватых на стороне, просто делаешь свое дело. Упорно. Целеустремленно. Поэтому у тебя все получается… — Она выдержала паузу и вновь улыбнулась: — Очкарик.
Мама Валя крайне редко называла Федора кличкой, и в ее устах она всегда звучала очень нежно.
В любом поколении есть победители и побежденные. Есть те, кто встанет выше сверстников, и те, которые опустятся вниз. Так было, есть и будет. В любом веке, при любом общественном строе. Внешние же обстоятельства, какими бы тяжелыми они ни были, на количество победителей и побежденных влияют не сильно, не катастрофически. Зато у неудачников появляется удобный повод поплакаться в жилетку: эх, кем бы я был, если…
Некоторое время Волков и Валентина Сергеевна молчали, а затем старушка поинтересовалась:
— Яшу давно видел?
И закрыла предыдущую тему.
— Давно, — вздохнул Очкарик.
— Зайди к нему, Федя, — попросила Мама Валя. — Он не такой твердый, как Илья или ты, не такой оптимист, как Лева. Ему нужна поддержка.
— Но он даже…
— Зайди к нему. — В голосе старушки послышался металл.
— Хорошо. — Волков знал, что обязательно выполнит просьбу Мамы Вали. — Вы ни о ком не забываете.
— Как можно забыть о детях?
— Не знаю, — улыбнулся Федор. — Не представляю.
На херес Очкарик не успел, захватил только последнюю рюмку. Друзья не обиделись, понимали, что не поговорить с Мамой Валей Федор не мог. Валентина Сергеевна осталась единственным представителем старшего поколения, ее берегли и никогда не отказывали в общении. Договорились продолжить настоящий мужской разговор ночью и пошли на ужин, который, как обычно, затянулся. Затем детей увели спать, женщины оккупировали веранду, а Илья, Федор и Лева отправились в бильярдную, покатать шары. А потом перебрались в гостиную, где все было готово к настоящему мужскому разговору: коньяк, коньяк, коньяк и сигары. Расположились в глубоких креслах, завели неспешный разговор…
