Последний сын дождя | страница 10





— Вот это — как назвать, к примеру?

Ксения Викторовна долго всматривалась в рисунок, вертела его так и эдак, хмурила брови. Отложила, покачала головой.

— Нет, не понимаю что-то.

— Ну, тело конское, а тулово, руки, голова человеческие имеются!

— Так это вы о кентаврах говорите! — догадалась она. — Существа из греческой мифологии, да?

— Да какой там михалогии! Только что в нашем лесу встрелся мне.

Кривокорытова с подозрением оглядела Федьку, принюхалась — нет, непохоже, чтобы он был пьян.

— Как, значит, зовутся они? — продолжал Сурнин. — Кентав, что ли?

— Кентавры — это существа из древних греческих мифов, — объяснила Ксения Викторовна. — Потомки царя Иксиона и тучи, принявшей, по воле Зевса, облик богини Геры. Мифы — это сказки, понимаете? Да и странно, согласитесь, было бы утверждать, что подобные существа действительно проживали когда-либо на земле. Ведь это что ж — ни люди… черт-те что!

— Это верно, — согласился Федька. — А только я, Ксения Викторовна, нынче в лесу такого встрел. Попортил его кто-то… ну, подстрелил, понимаете?

— И… что же? — нервно поежилась женщина.

— А вот не знаю, что дальше выйдет. Жар у него, знобит, из ума совсем выбился. Да и рану-то я ему накорябал. Эх, пакли проклятые, ни на что толку нету! — Он распрямил сухие ладошки и с остервенением плюнул на них — сначала на одну, затем на другую.

— Кто же это его? За что, господи? — Кривокорытова вспомнила вдруг, что и ее муж, Иван, в обед ухватил ружьецо и побежал в лес. Вернулся злой, хмурый, накричал ни за что ни про что на нее 'и на детей и умчался так же сумрачен и раздражен. Может быть, это он встретил странное существо и выстрелил в него, ожесточив чем-то душу?

— Кто же его, кто? Точно не знаете, Федор? — пытала она Федьку.

— А откуль мне знать! — разводил тот руками. Спросил, выждав момент: — Да, вот что, Ксения Викторовна. Боюся я, рана больно худая. Лекарства надо, а у меня денег-то, сами знаете… х-хы…

— А вы разве в больницу… или в ветлечебницу там… не собираетесь заявлять?

— Это зачем еще? — .насторожился Сурнин. — Я уж сам с им как-нито…

— Для этого есть специальные органы, компетентные! — отрезала учительница. — И потом, разве вы не чувствуете за собой обязанности сообщить им о появлении в окрестности существа неизвестного вида? Мало ли что, могут быть неприятности!

— Мне до них дела нет! Это вам все же не зверюшка какая-нибудь или насекомая. Он ведь и человек еще! Выходит, у него, первое дело, надо спросить, хочет он с ними дело иметь или нет? А так — взять, отдать… нет, не выйдет!