– Ну, полно, Пила… Она теперь покойная…
– Знамо… Зажмурила шары-те. Оттого и померла… Крестьяне между тем с участием расспрашивали Матрену и Сысойко, отчего умерла Апроська.
– Он у меня корову взял! – сказал Пила, указывая на дьячка.
– Вре?!
– Врать, што ли, стану!
– Это не твою ли он как-тось в город спровадил?
– А чью не то… Взял да и тю-тю, к набольшему уволок. Дьячку стыдно сделалось. Он знал, что в подобных случаях крестьяне пристанут за своего брата, изобьют его еще да жалобу напишут.
– Братцы, я купил у него корову! Пила обругал дьячка.
– Купил ты! купил?
– Врет!.. увел!.. – голосили Матрена, Сысойко и Павел. Крестьяне отошли от Пилы, собрались невдалеке в одну кучку и стали толковать между собой.
– А что, дядя? Дьячок-то вор!..
– Айда к становому! Крестьяне ушли к становому, Пила и Сысойко с ними же. Дьячок воротился домой; Матрена с детьми осталась на улице. Крестьяне с полчаса стояли у дома, где жил становой пристав. В это время дьячок послал своего сына с запиской, что крестьяне из Подлиповки – Пила и Сысойко взбунтовали крестьян и хотели избить его. Становой рассвирепел. Вместо того чтобы разобрать дело, он раскричался на мужиков?
– Так-то вы?.. Буянить!.. Да я вас всех перепорю.
– Да мы ништо…
– Молчать! пошли по домам! Надо заметить, что Пила при появлении станового спрятался за крестьян, Сысойко спрятался за Пилу.
– Кто Пила! Кто Сысойко! – закричал становой. Все струсили… Крестьяне показали на них.
– В чижовку! я вас!.. Я вам задам лупку! От чижовки и от лупки наших подлиповцев спас священник, шедший в это время к становому.
– Что! жаловаться? – спросил он сердито подлиповцев.
– Батшко, не губи!.. – молился Пила. Он думал, что его уведут куда-нибудь на съедение зверям.
– Василий Иваныч, простите его, – сказал священник становому приставу.
– Не для чего эдаких скотов прощать… Ну, да пусть идут.
– Ступайте в церковь, я сейчас буду. – Священник ушел к становому, крестьяне по своим домам, а Пила и Сысойко поехали к церкви. Церковь была отперта сторожем. Поставивши гроб среди церкви, Пила и Сысойко с Павлом и Иваном отправились на кладбище.
– Неужели тут все люди?.. – спросил Сысойко.
– А кто не то. А ты помнишь, где отец-то твой лежит?
– Кто ево знает!
– А вон на той стороне, – туда и пойдем копать; а вон тамо ребята. Пила и Сысойко отгребли снег, потом топорами прорубили неглубокую яму. Эта работа продолжалась с час, до тех пор, пока за ними не прибежал сторож. В церкви священник и дьячок начинали уже отпевание. Дьячок стоял около священника, на котором была надета ветхая риза. В руках у священника было кадило. В церкви теплилась одна лампада и горели две свечки. Гроб был открыт. Пила и Сысойко стояли около гроба и смотрели на Апроську. Они не молились, а думали; жалко им было и досадно, что Апроська умерла, что ее в землю скоро зароют; а как да старуха-то съест ее?..
