– Надо бы другой гроб-то! – сказал Сысойко.
– Поздно уж. Пилу и прежде, и теперь одно занимало: зачем это священник какой-то штукой с дымом таким баским машет? Это занимало и детей его, и Сысойку.
– Батшко, ты не хлесни Апроську-то, – сказал Пила. Священник молчал.
– Право, брось! Ишшо вырвется… Священник стал убеждать Пилу, что он делает нехорошо, что это так законом установлено. Наконец священник кончил отпеванье, посыпал трупы землей и велел подлиповцам нести гроб. С полчаса Пила возился с Сысойком. Сысойко просил еще посмотреть на Апроську, а Пила хочет закрыть гроб и увязать веревкой.
– Пила, я ошшо погляжу!
– Ишшо не нагляделся!
– Пила, я Апроське нос откушу!..
– А это вишь! – Пила показал Сысойке кулак.
– Пра, откушу!
– Не тронь!
– Дай?! Сысойко расцапался с Пилой. Дьячок и сторож выпроводили подлиповцев из церкви и с двумя крестьянами вытащили гроб на улицу. На кладбище Пила увязал гроб веревкой, покопал еще яму и с Сысойком и ребятами опустил гроб в яму.
– Пила, дай погляжу!
– Ну уж, развязывать не стану.
– Я завяжу. Пила толкнул Сысойку и стал засыпать гроб землей. Засыпав землей и снегом яму, Пила и Сысойко воткнули в курган два топора.
– На, Апроська!.. Не жалуйся, што обижали тебя… Дети Пилы ушли к матери за церковную ограду. Матрена не пошла на кладбище; она плакала у церкви. Пила и Сысойко с полчаса стояли у кургана. Они большую часть времени молчали, смотрели на топоры; жалко им топоры-то, а может, Апроське понадобятся они. Надо бы с ней положить… «Ведь вот Апроська-то жила-жила, а теперь вот тут…» – говорил Пила и плакал:
– Как бы ее старуха не съела. Пошто же это в землю-то зарыли?-говорил Сысойко.
– Пошто! Што с ней, мертвой-то?
– А мы возьмем, уволокем!
– Ну-ко, возьми! Уж теперь их нет тута.
– Вре?!
– Поп бает, улетели!
– Ах, ватаракша! да мы зарыли-то, не поп?
– Ну, бает, как зароем – и тю-тю… Вдруг Сысойке послышался стон из земли, он пустился бежать и, запнувшись о пень, упал.
– Эк, те бросило! – захохотал Пила.
– Пишшит!.. Ай, пишшит!! – кричал Сысойко. Пила струсил.
– Кто пишшит? – крикнул он. Пила услыхал из могилы стон и стук… Пилу морозом обдало, он не мог двинуться с места… Из могилы раздался еще глухой, протяжный стон, похожий на визг. Пила бежал. Добежав до ворот, он закричал: «Сысойко! беда!» Сысойко лежал на своем месте, боясь встать… Ему слышался еще стон. Пила тоже не шел к Сысойке. Оправившись от испуга, он сжал кулаки и стал ворчать: попишши ты у меня! Я те ужо… Эк те взяло!.. Сысойко! Сысойко опять пустился бежать и, прибежав к Пиле, кричал:
