- Но ты сегодня сделал хоть что-нибудь полезное? Сделал то, о чем мы договаривались?
- Безусловно, Тиберий. Я принял унизительное обличье праздного легионера, который забредает то в одну таверну, то в другую. Шел по пятам за моими жертвами то по одной улице, то по другой. И при моей дородности все же ухитрился остаться незамеченным.
- И что ты выяснил?
- Я выяснил, что по приказу Руджери двое полицейских двинулись в направлении Ватикана, и больше ничего не произошло. А ты проследил за специальным посланником?
- Да. Пока нам не о чем особенно волноваться. Но учти, этот тип на вид смышленый. Очень смышленый.
- Очень? - спросил Клавдий.
- Очень.
- Можешь его описать?
Тиберий пожал плечами.
- Ну, знаете, такой несгибаемый, - сказал он, - как вам объяснить… Я не сильно разбираюсь в этих несгибаемых. Лет сорок пять - пятьдесят. Наверняка опасный. Не знаю, сколько мы продержимся, если он возьмется за нас. Но по идее этот тип приехал не для того, чтобы дать делу ход, а для того, чтобы спустить его на тормозах. Клавдий, ты знаешь, что мы с тобой сейчас сделаем?
- Не знаю, - пробормотал Клавдий. - Стоит мне заговорить, как у меня льются слезы. Что вы со мной сейчас сделаете?
- Будем откармливать, чтобы поправился, - предложил Нерон.
Тиберий пальцем отодвинул мокрые пряди волос, прилипшие ко лбу Клавдия.
- Мы тебя поднимем, наведем на тебя лоск и отправимся за Лаурой.
- Лаура… а ведь верно. Она приезжает…
- Вставай, император. Поправь пиджак. Через час она будет здесь и, конечно, ты будешь ей нужен.
- Это точно, - согласился Нерон.
Клавдий посмотрелся в зеркало, вытер лицо, затянул галстук:
- Тиберий, могу я пойти туда один, в смысле - могу пойти туда без тебя?
- Недаром же он император, - сказал Нерон, с улыбкой глядя на Тиберия. - Умеет применять запрещенные приемы, чтобы устранить соперников и уничтожить заговорщиков.
- В жизни заговорщиков порой случаются неприятности, - ответил Тиберий, укладываясь на кровать. - Ну, иди, Клавдий. Отправляйся туда один. Ты очень красивый. У тебя блестят глаза, ты очень красивый.
Когда дверь за Клавдием захлопнулась, Тиберий приподнялся, опершись на локоть:
- Скажи, Нерон, он сильно плакал?
- Ревмя ревел.
- Что ты обо всем этом думаешь?
- Мне это по душе.
- То есть как - по душе?
- Ты мог бы и сам догадаться, Тиберий. Эта трагическая сумятица меня завораживает, и я ничего не могу с собой поделать. Ты даже не можешь себе представить, какое удовольствие я от всего этого получаю.
