— Забавно, — вздохнул Валерий Леонидович, — весьма забавно.
Кто бы мог подумать, что невинная страстишка обернется таким вот образом?
Хомяков знал, что тщеславен, любил он слышать восхищенные и завистливые возгласы, обожал демонстрировать свое превосходство в уме и знаниях. Эта черточка характера и привела Валерия Леонидовича на исторический форум. Серьезные оппоненты в Интернете попадаются нечасто, обычно подростки да прочитавшие пару книжек дилетанты, и в их компании Хомяков развернулся вовсю. С ленивым высокомерием громил он недоучек практически в любом историческом вопросе и очень скоро стал признанным авторитетом среди завсегдатаев. Хомякова уважали. Хомяковым восхищались. Хомяков был счастлив.
Но обращение занудного Сержанта выбило Валерия Леонидовича из колеи, заставило насторожиться и задуматься. Глубоко задуматься. И не только потому, что ему понравился показанный виртуальным приятелем перстень. Все было гораздо сложнее: Хомяков знал, кому принадлежит сей раритет. Точнее — принадлежал. Валерий Леонидович помогал Ибрагиму собирать коллекцию и не один раз видел перстень на пальце покойного.
— Что ж, Сержант, жаль, конечно, но, кажется, ты влип.
Хомяков взял телефон и набрал номер резиденции Казибековых.
— Валерий? Конечно, помню.
Абдулла поморщился и переложил телефонную трубку в другую руку. Ему до чертиков надоели звонки с соболезнованиями. Правильнее всего было бы посылать всякую шушеру на… Ну, понятно куда. И еще пару лет назад молодой Казибеков именно так и поступил бы, однако новые игры, в которые заставил его играть отец, диктовали новые правила: приходилось быть вежливым. Не со всеми, разумеется, но приходилось. Антиквара Абдулла хотел отправить к секретарю, но вспомнил, что Ибрагим отзывался о Хомякове очень хорошо и лично представил его сыну. Человек известный, человек полезный — можно уделить ему пару минут.
— Абдулла, я огорчен и расстроен. Ты знаешь — я очень уважал твоего отца. Прими мои соболезнования.
— Спасибо, Валерий. Спасибо, что не забыл меня в этот час. Я тронут.
Короткая пауза. Как человеку воспитанному, Хомякову следовало попрощаться — тон хозяина предполагал короткий разговор, но антиквар медлил.
— Абдулла, извини, что спрашиваю… возможно, мой вопрос покажется тебе неуместным, но…
«Шакал боится за свой бизнес! — угрюмо подумал Казибеков. — Кажется, отец заказывал у него картину?»
— Валерий, все договоренности, какие были у тебя с моим отцом, остаются в силе. Но давай вернемся к этому вопросу через несколько дней, хорошо?
