Генерал-лейтенант Самойлов возвращается в детство | страница 14
— Конечно, вижу, — охотно подтвердил Вовик, удобнее устраиваясь на сиденье, и вежливо повторил: — Вижу, вижу, не слепой ведь. — И он спокойненько продолжал сидеть, потому что ответил, по его мнению, на вопрос старичка исчерпывающе.
А старичок вдруг ка-а-а-ак скомандует:
— Вста-а-а-ать!
Да так он скомандовал, что Вовика будто какая-то сила с места подбросила. Он вскочил, вытянулся по стойке «смирно», не понимая, чего от него хочет старичок. И только когда тот любезно предложил женщине с ребёнком сесть на освободившееся место, Вовик и вспомнил: вроде бы кому-то надо уступать место во всех видах городского транспорта.
Едва трамвай остановился и открылись двери, около которых стоял раздосадованный и обиженный Вовик, готовый немедленно выскочить из вагона, как именно в эти двери вошёл длинный-предлинный дяденька и громогласно объявил:
— Граждане пассажиры и гражданки пассажирки, быстренько приготовим билетики для проверочки!
«Так, так… глухонемого из меня уже не получится, — суматошно соображал Вовик, и краснощёкость его ещё более усилилась, но не от стыда, а от умственного напряжения. — Надо, надо придумать что-нибудь…» И он с озабоченнейшим видом начал предельно неспешно и вполне солидно шарить по карманам, вздыхал громко и озабоченно, тяжко пыхтел, как во время тяжелой, вредной для здоровья работы.
Контролёр, длинный-предлинный дяденька, наблюдал за ним подозрительным и пронзительным взглядом, и было совершенно ясно: ещё ни одному безбилетнику обмануть его не удавалось. Он прямо-таки саркастически улыбнулся и откровенно язвительным голосом сказал:
— Штрафик в три рублика придётся платить во избежание более крупных и значительно неприятных последствий.
— Обокрали меня! — радостно крикнул Вовик и сделал ужасное выражение лица. — Мама мне рублик на мороженое дала, а я…
— А я рублик проел на мороженом и решил по старой привычке зайчиком прокатиться, — серьёзно добавил контролёр.
— В милицию таких срочно забирать надо! — крикнула с задней площадки старушка, на руках которой таращила большие чёрные наизлейшие глаза малюсенькая белая собаченция.
Собаченция пронзительно и злобно тявкнула семь раз.
— Долго ещё думать будем, гражданин зайчик? Или пойдем актик составлять на предметик оштрафования?
Вот тут-то Вовик струсил по-настоящему, но что конкретно делать, сообразить не мог, забыл, что профессор он и академик, и неожиданно для себя заныл:
— Не буду больше! Не буду-у-у-у…
— Есть предложение, — вдруг сказал лысенький старичок. — Денег у данного зайца всё равно нет. Совести, видимо, тоже. Позвольте, я заплачу за него штраф; заберу дармоезда с собой, проведу с ним серьёзную разъяснительную беседу, объясню ему суть его государственного преступления и дам абонемент на обратный путь.