Сегодняшний ужин был испорчен окончательно.
Чтоб ты сдох, подумал я, глядя в спину удаляющегося Артурика.
- Спасибо. - Это Вика поблагодарила меня вместо своего брата.
- Не стоит благодарности, - хотел ответить я, но тут в моей голове вдруг что-то щелкнуло, я выпал из реальности.
Вокруг было темно.
Темно и тихо. И пахло так, как пахнет весной на кладбище - прелой листвой, дымом, ржавым железом и еще чем-то, смертью, наверное. Я снова не ощущал своего тела, я даже не мог определить - сижу я, стою, или лежу?
- Вот и я, - услышал я знакомый голос.
"Человек Без Тела?"
- Собственной персоной!
"Ты уже сделал то, что хотел?"
- А именно?
"Когда мы расстались, ты сказал, что у тебя срочное дело"
- А, это? Не было у меня тогда никаких срочных дел. У меня вообще никогда никаких срочных дел не бывает. Здесь, у порога преисподней нет срочности. Здесь время течет неторопливо, его целая вечность. Ты можешь себе представить вечность?
"Не могу"
- Правильно. Ее никто представить себе не может. Пока здесь не окажется и не пробудет здесь лет этак сто. И только потом…
"А зачем ты мне наврал?", - перебил я Человека Без Тела.
- Так мне захотелось.
"Ты дал мне шанс вспомнить обо всех моих грехах?"
- А ты вспомнил?
"Только о тех, которые ты мне перечислил"
- Понятно. Все вы, подлецы, начинаете вспоминать свои грехи, когда жареным запахнет, когда адский огонь ваши пятки лизать начнет.
Тогда вы начинаете раскаиваться, совершенно не понятно зачем. Ведь тогда уже поздно. Из преисподней нет хода наверх. Попал - все! С концом, на веки, так сказать, вечные.
"Что сегодня делать будем?"
- О грехах говорить, чего ж еще? Детские грешки кончились, наступил черед о серьезных вещах поговорить. О предательствах и убийствах, тобою совершенных. Напомню тебе, подлецу и убийце, о том, что ты за свою сознательную жизнь, осознанно наворотил. Сколько душ со света белого спровадил. Скольких близких тебе и любящих тебя предал.
"Постой, постой! А ты не заговариваешься? Что значит предал? А уж убил? Ты, что, совсем уже? Я никого не убивал"
- Ты?!
"Да, я"
- Ты?!
"Я, я. Или ты снова про кузнечиков и майских жуков вспоминать будешь?"
- Мы с детством закончили. Так что не о насекомых речь. Помнишь
Гретту?
"Гретта?", - удивился я. - "Гретта - наша собака. Она от старости умерла. Мы ее все очень любили. И мама, и папа, и я. Гретта у нас тринадцать лет прожила в тепле и уюте. Мы ее мясом кормили и творогом. А еще она винегрет любила. Мы ей ни в чем не отказывали, она членом нашей семьи была. Так что ты тут обмишурился, уважаемый
