– Это ты точно заметила – сумасшедший. А ты, кстати, знаешь, что быка на корриде обычно убивают?
– Тебя не убьют, родной, – тебя две женщины уже ждать будут!
– Да? Ну, что ж, хочется в это верить…
– Во что?
– В то, что не убьют…
– А в то, что две?..
– Жизнь покажет…
«Что я делаю? Бог ты мой! Она же абсолютно не понимает, где я служу и что делаю!!! А может, оно и к лучшему? Может, тебе, батенька, захотелось оставить внучку своим родителям? Страхуешься, Филин? Раньше без страховки "трудился", пацаны-то поймут? А случится что, не стыдно девчонке жизнь ломать? Или "двухсотый" – поплачет и забудет, а если "трехсотый"[15]?.. Ну, а дальше-то что? Что?! Это же надо, ведь я ее совсем не знаю, если честно! Ладно! Как там говорил Морихей Уэсиба: "Не знаешь, что делать, – делай шаг вперед!" Шагнем, а дальше… Дальше как бог положит… Дальше будем жить… Если повезет выжить… "Победить – чтобы выжить, выжить – чтобы победить!" – это наш девиз. Значит, нужно побеждать…»
* * *
…20 марта в палате Филина, в госпитале Бурденко, появилась Таня. Маленькая, продрогшая – такой он ее запомнил с Одессы, птичка-Синичка. Она просто вошла, не постучавшись, и остановилась, опершись о дверной косяк. Держала в руке веточку мимозы и, широко раскрыв глаза, смотрела на Андрея. А он ее не замечал. Он сейчас вообще ничего не замечал – ему снимали прикипевшие к ранам бинты, покрывавшие его торс от шеи до самого… До кобуры… Не самая приятная процедура… Филин стонал – тихонько, сквозь зубы, шипел, как взбешенная гюрза, и загибал таким матом, что… – Ё-опт, подожди, бля! Тебе, майор, бля, только коров лечить! Стой!!! – Он хватал за руку стоявшего над ним врача, но тот, не обращая никакого – видимо, привычка – внимания на матюки Андрея, продолжал свое дело. – Ты же не врач, е-опт!.. Что ж ты делаешь, сука?! Чтоб у тебя руки, бля, покрючило на хрен! Тормози, гад!!! Чтоб у тебя фуй на лбу вырос и яйцами глаза закрыло! Отвали! Все пузо перепахал! Ты там че, озимые сажаешь?! Я те че, огород на даче?! Майор! С меня урожай-то – огурец в пижаме! Убери ж ты грабки от меня уже, майор, твою мать! Ну, бля, я вылечусь – все твои пальцы в узлы навяжу!..
Стоящая по другую сторону от врача медсестра, а это была Ольга, откровенно держалась за живот от смеха и утирала выступившие на глазах слезы. А вот Андрею было не до смеха – врач, не дожидаясь, пока отмокнет засохшая на повязке кровь, просто срывал бинты. Андрею казалось, что эта экзекуция продлится вечность, но майор-хирург вдруг сказал:
