К вечеру следующего дня пришел ответ из Душанбе: «нарушителя» было приказано застрелить…
Страховались генералы, и плевать им на все книги вместе взятые: хоть красные, хоть желтые, хоть в крапинку и полоску по краям – свои лампасы ближе к телу… Или, как говаривал Медведь, при случае: «Свой тампакс в п… глубже…» …Скрепя сердце Филин выполнил приказ. А вот Бай стрелять отказался – он здесь жил, любил эти горы и их жителей лохматых. «Это не "дух" – не могу, Андрей, пойми!..» – сказал тогда Алишер. А когда красавец-зверь уткнулся мордой в камни после выстрела Филина, он плакал. Искренне и горько…
* * *
– Вот такая история, сынок, – сказал Андрей своему Максимке. – Не очень-то веселая, но и не страшная. Жаль, конечно, было того барса – красавец был, что и говорить. Но я был в армии, и у меня был приказ… Вот такие дела. А папке твоему тогда за этого кота медаль дали: «За отличие в охране государственной границы СССР». Смешно?
– Акхи-и-и, кхи-и! – Малыш улыбался своими хитрыми глазами, с вдохновением сосал палец и пускал слюни. – Э-э-э! И-и-икх!
– Ну, идем, Максюх Андреич, домой – тебе кушать пора и спать. Послеобеденный сон в твоем возрасте – это здоровье, – поднимаясь с лавочки, произнес Андрей…
… – Горько! Горько! Горько! – кричали родственники и друзья, в общем все, кто был приглашен на свадьбу Андрея и Анны. Они поцеловались, как было положено, и опустились на свои места во главе стола.
«Бдзи-инь!!!» – как будто струна лопнула в голове у Филина и… Пришло осознание происходящего. Он очень внимательно посмотрел на девушку в свадебном платье, сидящую рядом. Невысокая, хрупкая, она счастливо улыбалась, глядя на Андрея.
«Жена… Ну, что ж, значит, теперь у меня будет семья. А в январе родится дочь. Это будет именно дочь. Дочь! Жена…»
Филин наклонился к ушку Анны и зашептал:
– Что мы делаем?
– У нас свадьба, Андрюша!
– Почему?
– Потому, что я тебя люблю, и еще потому, что я беременна!
– Ты родишь мне дочь?
– Все мужчины хотят сыновей.
– Ты родишь мне дочь!
– Я постараюсь, Андрюша. – Она опустила глаза. Ее взгляд остановился на своем, пока еще не изменившем формы, животе.
– Слушай, Анюта, на кой хрен я тебе нужен, а? Я ведь солдат – хочешь всю жизнь меня ждать откуда-нибудь? Хочешь быть соломенной вдовой? Мне ведь уже завтра-послезавтра уезжать на службу, а там…
– Хороший ты, а еще какой-то сумасшедший максималист и абсолютно необузданный в постели, как бык на испанской корриде.
