– Ладно, Батя. Зачем ей это?
– А ты помолчи, салага! Ну, никак я тебя не научу старших по званию не перебивать! На «губу» отправить, что ли? Суток на десять…
– Есть! – Андрей вытянулся «во фрунт».
– Клоун ты, орденоносный. Эх, пацан – он и есть пацан…
– А мне он такой нравится, Владимир Сергеевич, бунтарь-максималист. – Ольга обняла и поцеловала Андрея. – Так! Это что же у нас такое происходит?! А еще спецназ, называется! Пьете-пьете, а закусывать? Я что, просто так все это готовила всю ночь? А ну-ка, слушай приказ!!!
Все, не сговариваясь, вскочили с мест и вытянулись по стойке «смирно». Ольга строгим, суровым взглядом осмотрела «личный состав», а потом вдруг, как будто бисер рассыпали, весело рассмеялась:
– Да здесь целый гусарский полк!
– На том стоим! Война – войной, любовь – любовью!..
– А замок-то твой, Филин, тебе завидует! – улыбнулся Джо.
Ольга зарделась и еще ближе придвинулась к Андрею.
– А ничего – наших кровей, спецназовских, девка! Даже я, блин, молодость вспомнил! Ты держи его, шалопая, дочка, двумя руками, – тепло улыбнулся Батя. – А при такой женщине наш Филин быстро в генералы шагнет. В армии ведь что самое главное? Правильно, ТЫЛЫ!
– Я попробую, – тихо проговорила Ольга.
– Э-э нет! Так не пойдет! – вдруг загорячился командир. – С этим экземпляром не пробовать – его хомутать надо. По полной программе! Иначе ускользнет сквозь пальцы. Он – СОЛДАТ!..
…В трубке телефона-автомата долго раздавались длинные гудки. Андрей уже решил было отключиться, как вдруг:
– Алло?! – произнес сонный и такой родной голос.
– С праздником, Синичка!
– Андрюшка! Спасибо, родной… Ты почему не звонил так долго? Полгода прошло!
– Да времени все не было.
– Занят очень?
– Не то чтобы… Но тебя поймать дома можно только поздно вечером, а я в это время, как правило, уже сплю.
– У тебя что-то случилось?
– Нет. С чего ты взяла? Просто хотел поздравить тебя с праздником!
– Ты же меня обманываешь. Не стыдно? Ты всегда звонишь тогда, когда тебе плохо.
– В порядке у меня все. Работаю…
– Когда приедешь?
– Слушай, Синичка, не дави на больную мозоль. Сам хочу – соскучился. Да и родители уже в возрасте.
– А знаешь, Андрюша, я ведь помню, как ты позвонил мне в первый раз из Израиля.
– Да? А я уже и не помню. Кажется, что это было сто лет назад…
– Семь с половиной, Андрюша.
– Расскажи мне. А то у меня, как в песне: все, что было не со мной, – помню. А вот что со мной – не помню ни хрена!
– Тебе тогда было плохо. Ты был дома, один. В инвалидной коляске – ну после того, как ты там, на стройке разбился.
