Мы находились в комнате для допросов. Через маленькое окошко высоко под потолком мы видели лишь небо над Фёрде. Капли дождя бились о стекло и сползали маленькими слезинками по преграде между нами и остальным миром. Мы жадно вслушивались в отдаленные звуки города: проезжали автомобили, кричали дети на Щюркьевейен — «церковной дороге».
Я подошел к столу и протянул руку.
— Привет еще раз, Ян Эгиль.
Он удивленно посмотрел на мою руку, но не сделал даже попытки поздороваться.
Я пожал плечами, улыбнулся, желая дать понять — это ничего, я не в обиде, пододвинул стул и сел напротив него.
Он снова перевел глаза на мое лицо. Взгляд был настороженный, выжидающий, как будто он был готов к отпору.
— Мне сказали, ты хотел со мной поговорить.
Ян Эгиль слегка дернул головой и отвел взгляд. Потом снова посмотрел на меня и утвердительно кивнул.
— Ну, так что у тебя на сердце, Ян Эгиль?
Я увидел, как заходили у него желваки, набухли вены на лбу, как он залился краской.
— Ничего, — пробормотал он, чтобы хоть что-нибудь сказать.
— Да есть, конечно. И тебе надо сейчас обо всем этом хорошенько подумать. — Я сделал паузу, но поскольку он молчал, я продолжил: — Вчера ты тоже сказал, что хочешь разговаривать только со мной. Я приехал из Бергена, чтобы помочь тебе. Сегодня я пришел второй раз — и снова по твоей просьбе. Адвокат Лангеланд приехал из Осло. Грете из охраны детства тоже здесь и Ханс Ховик. Все мы хотим тебе помочь, можешь не сомневаться. Никто из нас не верит в то, что говорит полиция. Мы хотим все услышать из твоих уст. — Я помолчал и добавил: — Обо всем.
Он снова не ответил, тогда я произнес:
— Силье уже высказала свою версию. Там, в горах Трудалена, вчера ночью.
Его губы дрогнули, но он по-прежнему молчал.
— Ты знаешь что-нибудь о Трудальском Мадсе?
— Слышал кое-что. В школе, — кивнул он.
— Если бы его судили сегодня, то вряд ли он попал бы в тюрьму. Я имею в виду, будь у него хороший адвокат, его бы оправдали: тело того торговца ведь так и не нашли. И кто знает, как там все было на самом деле? Так что вполне может быть, что это судебная ошибка. Их в прошлом веке было полно. Дело Хетле. Ты о нем наверняка тоже слышал. — Он подтвердил движением головы, и я продолжил: — Вполне может быть, что дело обстоит совсем не так, как кажется на первый взгляд. Вот поэтому так важно выслушать все субъективные версии.
— Субъе?…
— Версии всех, кто замешан в деле.
Он тяжело кивнул. В его взгляде я заметил первый проблеск понимания.
