Да, я помнил то, что она решила обозначить словами «кое-что». Помнил привкус железа в красном вине, которое она принесла с собой в тот четверг в семьдесят четвертом, когда дело, казалось, было почти закрыто, а Ян-малыш был помещен в клинику; чуть позже — тот же вкус на ее губах, ее крепкое маленькое тело, которое извивалось подо мной и наклонялось, когда она была сверху, такое живое и непослушное, что я то и дело упускал его из рук, как неопытный слесарь-сантехник, выполняющий первый самостоятельный заказ, свой инструмент. Она целовала меня крепко и решительно, и я чувствовал, что она нисколько не колеблется и точно знает, чего хочет. Мы с ней решили, что так мы отпраздновали окончание дела. Позже мы еще «праздновали» два или три раза, но слов для этих воспоминаний я так и не смог подобрать — все они словно утекали в песок, так что мне остались лишь мелькающие картинки перед глазами, которые как из засады выскакивали, если я когда-нибудь пил такое же вино.
Да, я ничего не забыл. А в тот год произошло много страшных, ужасающих событий.
Расследование закончилось тем, что Вибекке Скарнес было предъявлено обвинение в непредумышленном убийстве и ее дело было отправлено в окружной суд, где ее с большим жаром защищал Йенс Лангеланд.
Я присутствовал на одном из заседаний — слушание дела продолжалось несколько дней — и остался под большим впечатлением от напора Лангеланда. Он с жаром доказывал, что Вибекке Скарнес терпела до последнего: перед судьями был нарисован гораздо менее радужный портрет Свейна Скарнеса, чем тот, что сложился в моем воображении после беседы с Ранди Борг. Лангеланд вытащил на свет тяжелую ситуацию, возникшую, когда в семью был взят приемный ребенок с нестабильной психикой, который требовал много внимания. Вибекке Скарнес заявила, что ее супруг, часто беспричинно, раздражался на то, что в доме стало беспокойно, сопровождая это рукоприкладством. Одна из таких безобразных сцен и закончилась его фатальным падением с лестницы. На слушании Лангеланд доказывал, будто она действовала лишь в целях самозащиты и оттолкнула супруга, чтобы тот не ударил ее. Вибекке также заявила, что Скарнес неоднократно был жесток с их приемным сыном.
Со стороны обвинения их ждало сильнейшее сопротивление: свидетели, которых специально вызвали в суд, чтобы они поделились своим мнением о Скарнесе, в один голос твердили, что он был славный малый. Никто и никогда не замечал ни малейшего намека на жестокое обращение с женой или с приемным сыном. Никто не понимал, что могло привести эту семью к такой страшной трагедии. Ранди Борг была более скромно одета, чем в день нашей встречи, и дала Свейну Скарнесу самую восторженную характеристику. Так что Лангеланду пришлось если не заявить открыто, то довольно прозрачно намекнуть на то, какие отношения могли связывать секретаршу и ее распрекрасного шефа. Он быстренько свернул эту тему, но я заметил, что судьи засчитали очко в его пользу.
