– Не понимаю, о чем ты говоришь, – пробормотала она.
– Ты очень щедро отдаешь себя, Лайза.
Она оттолкнулась от него, чтобы лучше увидеть его лицо.
– В самом деле? – спросила она, наполовину довольная, а отчасти озадаченная.
– Да, – подтвердил он. – Если бы обстоятельства были другими, ты бы…
Он замолчал, его взгляд стал напряженным, и Лайза, поспешно отодвинувшись от него, сменила тему разговора.
– Сегодня получила письмо от отца. Моя семья очень хочет познакомиться с тобой. Можно это устроить? Не могли бы мы поехать к ним домой?
– В Элизабеттаун? Он находится в округе Юнион, не так ли? Боюсь, мои обязанности не позволят сделать это сейчас. Но обещаю организовать твоим родителям сопровождение, если они приедут сюда.
– Наверное, они не поедут. – Лайза смахнула внезапные слезы. – У отца твердые убеждения. Для него непостижимо, как я могла выйти замуж за британского офицера, хотя он и упомянул, что ты написал хорошее откровенное письмо, и при других обстоятельствах вы бы понравились друг другу.
– Ах ты, моя бедняжка. – Он заботливо посмотрел на нее. – Холлоуэи действительно испортили твою жизнь, не правда ли? Джеймс должен был бы ответить за это.
– Если уж на то пошло, – возразила Лайза, – то Ван Гулики в большей степени испортили твою жизнь, Торн. Но полагаю, что я оказалась в надежных руках.
– Merci, madame, ma femme.[14]
Лайза отступила назад и сделала глубокий реверанс.
– Il n'y a pas de quoi, monsieur, mon mari.[15] Она выпрямилась и рассмеялась – им обоим не хотелось расставаться.
– Мне не хватает игры в пикет, – сказал он. Сегодня они обедали не дома, а во французской таверне и домой приехали поздно.
– Мне тоже.
– Хочешь спать? – задал он провокационный вопрос. – Или сможешь не заснуть, пока сыграем хоть одну партию?
– Не только буду бодрствовать, – сказала Лайза, доставая карты, – но сегодня возьму реванш.
– Наверно, надо устроиться удобнее, – предложил Торн, и жена кивнула в знак согласия.
– Мне нужно десять минут, – попросил он и прошел в свою комнату через внутреннюю дверь.
Торн вернулся несколькими минутами позже назначенного времени в своем обычном темно-бордовом халате, надетом поверх ночной рубашки. Лайза, тоже одетая соответственно, уже сидела за игровым столиком, который муж приказал принести в ее комнату сразу же после женитьбы.
Они играли в течение двух часов, и Лайза достигла своего первого триумфа. Муж весело наблюдал, как ее бледно-золотистая голова, закончив подсчитывать итоги, поднялась от листа бумаги, где велся счет, чтобы объявить злорадно:
