– И ты ему поверил?
– Мне не хотелось бы верить, но, во-первых, ты была совершенно невменяемой…
– В смысле?
– В смысле – не держалась на ногах. А до тех пор, пока держалась, лезла к мужчинам прямо на танцполе ресторана.
– Лезла? К мужчинам? Как это? – прошептала Римма, потому что пересохшими губами уже очень трудно было говорить. – Дай воды… Пожалуйста…
Егоров протянул ей бутылку минералки, и она выпила сразу половину. Переведя дух, Римма спросила:
– А во-вторых?
– То есть?
– Ну… ты сказал, что, во-первых, я… ко всем… лезла… А во-вторых?
– А во-вторых, твой однокурсник поведал мне, что ты всегда отличалась невоздержанностью в употреблении алкогольных напитков.
– Однокурсник? – совершенно растерялась Римма. – Какой еще однокурсник?
– Он представился Георгием Геворкяном, Жорой. Знаешь такого?
Еще бы Римме его не знать. Она действительно училась с Геворкяном в институте. На их курсе он был единственным армянином, очень красивым, жгучим и любвеобильным. Но с какой стати Жорику на нее наговаривать? И вообще, где Юра с ним познакомился? И сколько же времени она находилась в отключке?
– Я знаю Жору Геворкяна очень хорошо, потому что действительно с ним училась, – четко сказала Римма, чтобы Егоров не подумал, будто она до сих пор плохо соображает. Она приложила ко лбу холодный бок бутылки и спросила: – А вот ты где с ним познакомился?
– Мы познакомились в ресторане. Он тебя узнал и… В общем, только с его помощью мне удалось затолкать тебя в такси.
– Но… Жора почти сразу после выпуска уехал в Штаты, чтобы никогда сюда не возвращаться!
– Он сказал, что прилетел на несколько дней и как раз свой прилет отмечал с другом в ресторане.
Римма задумалась. С одной стороны, все вроде бы сходилось. С другой – не сходилось ничего. Она никогда много не пила. Она пила мало и только вино. Она и в «Дельфине» не пила ничего, кроме шампанского и какого-то «Муската». И Жорика она в ресторане не видела. Римма так и сказала:
– Я не видела Геворкяна в ресторане.
Егоров неприятно, потому что очень уж трагично, вздохнул и сказал:
– Ты даже с ним танцевала и…
– И что?
– И… словом, вела себя неприлично… Мне даже пришлось перед ним за тебя извиниться, а он сказал, что ты не меняешься…
– Не меняюсь?
– Не меняешься, – подтвердил Егоров и отпил от второй бутылки минералки, которая, словно у фокусника, оказалась вдруг у него в руках.
Римма допила свою бутылку и как можно саркастичнее спросила:
– И что же теперь, когда ты «все про меня знаешь»?
