– Разве может быть страшнее, чем уже есть, раввуни?
– Может, поверь мне, Нафан. Может быть гораздо, гораздо страшнее. Если шестой сын Дэефета останется жить, мир перестанет существовать.
– Мне страшно от твоего знания, раввуни, – пробормотал старик.
– Скоро Царь Дэефет пойдет войной на царство Аммонитянское, – заговорил вновь Аннон. – Война эта будет длиться два года. Потом она закончится, а вместе с ней закончится и моя жизнь. Он вдруг помрачнел, вспомнив последнюю часть пророчества Ангела: «Ты сам приведешь иегудеев в Раббат».
– Что с тобой, раввуни? – спросил встревоженно пророк.
– Ничего, Нафан, – встрепенулся тот и повторил: – Ничего. – Он посмотрел на старика, затем продолжил глухим, ломким голосом: – За полтора года ты увидишь столько крови и боли, что душа твоя станет корчиться от ужаса.
– Она уже корчится от ужаса, раввуни, когда я вспоминаю о прожитом и думаю о предстоящем.
– Ты увидишь много больше, поверь мне. Много больше того, что уже видел, и много больше, чем можешь себе представить… Старик замолчал надолго. Он смотрел на собеседника туманно, плывя где-то в собственных мыслях. Наконец Нафан спросил тихо:
– Скажи мне, раввуни, тебе приходилось читать псалмы, что сочиняет мой господин, Царь Дэефет?
– Я знаю эти псалмы, – кивнул Аннон. – Но почему ты спрашиваешь?
– Тогда ответь мне, раввуни, – понизил голос старик, заглядывая собеседнику в глаза. – Как может сочинять такие псалмы тот, чья душа черна, как ночь, что над краем мира. Тот, кому смерть младенца невинного в радость? Тот, кто улыбается, слыша плач старика? Как может призывать к Господу тот, чьи помыслы смердят, словно пустынный пес в третий день смерти?
– Царь Дэефет верит в своего Господа, и в этом он искренен. – Аннон не отводил взгляда. – Оттого и искренность, и любовь безмерная к Господу в словах его. Оттого и верят ему те, кто идет за ним, и почитают Господа его. Старик опустил глаза и уставился в пол. Он моргал, а по ссохшимся морщинистым щекам текли редкие слезы.
– Тогда скажи мне, раввуни, верно ли ты знаешь, что мы идем по пути, указанному истинным Господом?
– Несчастный старик, – прошептал Аннон. – Ты читал псалмы Дэефетовы?
– Я читал их всю ночь, раввуни, – сказал Нафан. – И еще день и еще одну ночь. И сердце мое разрывалось от горя, а разум мой, ветхий, как мир, созданный Господом, замутился от сомнений. Я потерял веру и мне стало страшно от этого. Помоги мне вновь укрепиться в вере моей. Попроси Господа дать мне знак. Помоги понять, что я не ошибаюсь в помыслах и поступках своих. Прошу тебя, раввуни…
