– Никита! – услышав после долгих гудков тяжелое «Да?» полковника, Илья Петрович взял с места в карьер. – Что за чертовщина? Я тебя жду к обеду. Без тебя не сажусь. А ты…
– К тебе не приеду, Илюша, – полковник говорил тихо, так, словно боялся кого-то разбудить. – Ты, Илюша, приборзел вместе с холуями. Хозяин мира! А для меня ты как был…
Слушать далее Илья Петрович не захотел, нажал кнопку отбоя, сорвал с вешалки пиджак, выходя из спальни, сильно хлопнул дверью, отправился на кухню.
Генеральский повар уже через несколько дней после приезда к генералу Кисловскому чувствовал себя лишним. Деньги Ильи Петровича, передаваемые повару еженедельно, в конвертах, не могли унять его тоски. Итальянец маялся почти по-русски. Произведения его кулинарного искусства брутально пожирались. Убивало отношение. В поваре боролись гастроном и человек, обыватель и художник. Человек нашептывал гастроному, что надо терпеть, что конверты с евро на дороге не валяются. Гастроном шипел, что не все продается, что даже хорошая цена не означает того, что его, работавшего в отмеченных звездами Мишлен ресторанах Нино Баретти, можно купить с потрохами. Когда же Илья Петрович появился на кухне, мэтр находился под влиянием гастронома и потому взглянул на генерала мрачно, исподлобья.
– Бона сера! – сказал Илья Петрович. – Что у нас на сегодня?
– Буайбес по-креольски, лосось с авокадо и утиной печенью, отбивные из страуса с креветками в чесночном соусе. – Нино отвечал по-русски, внятно, но с отчетливым акцентом. – На десерт шоколадный мусс с дикими ягодами. Напитки – граппа, кьянти, шабли.
– Во бля! – выдохнул Илья Петрович, воспринимавший слова повара как музыку сфер и не устававший ею восторгаться.
– Дженерале! – Нино чуть возвысил голос. – Если вы, как в прошлый раз, прикажете официанту поставить на стол соленые огурцы…
– Ниночка, милый ты мой! – Илья Петрович приобнял повара. – Ну надо же было мужикам водочку закусить. А хлеб я сам тогда порезал, толстые куски получились, прости, но у нас пословица есть…
Маэстро Баретти открыл было рот, чтобы дать генералу отповедь, но гастроном в его голове молчал, за дело взялся обыватель.
– Я подготовлю специальный столик для огурцов, черного хлеба и водки. – Обыватель заставлял не только идти у генерала на поводу, он заставлял терпеть и генеральские объятия.
– Спасибо, спасибо! И вот еще… Будут кое-какие… э-э-э… дамы. Они у нас, понимаешь, любят шампусик! Не брют! Ты давай сладкого и – побольше. Хорошо?
