ней и злобы к нему. Облив кровью грудь матери, раненный
смертельно, Гета расстался с жизнью. А Антонин, осуществив убийство
[25], выскакивает из спальни и бежит через весь
дворец, крича, что он едва спасся, избежав величайшей опасности. (4) Воинам
дворцовой стражи он велит, чтобы они без промедления проводили его в лагерь,
где под охраной у него будто бы есть надежда спастись; оставаться здесь во
дворце — значит идти на верную гибель. Не зная, что произошло там внутри, те
поверили и, так как он бежал без оглядки, все выбежали вслед за ним. Пришел в
смятение и народ, видя, как император на ночь глядя бегом бежит через весь
город. (5) Оказавшись в лагере и в храме, где преклоняются перед войсковыми
значками
[26] и статуями, он, бросившись на
землю, стал давать благодарственные обеты и приносить жертвы за свое спасение.
Когда об этом объявили воинам, из которых одни еще мылись, а другие уже
отдыхали, все они, пораженные, сбежались к нему. (6) Он, выступив перед ними,
не стал прямо рассказывать, что собственно произошло, а кричал только, что
избежал опасности и козней заклятого врага, разумея своего брата, что в тяжкой
борьбе еле-еле осилил врагов, что под угрозой были они оба, и в его лице
милостивая судьба сохранила хотя бы одного государя. Так вот косвенно пояснял
он дело, скорее не желая высказать правду, чем желая скрыть ее. (7) Тут же он
обещает за свое спасение и единовластие выдать каждому воину по две тысячи
пятьсот аттических драхм
[27], а также в
полтора раза увеличить получаемое ими довольствие. Он велит им, разойдясь
отсюда, сразу получить эти деньги из храмов и казнохранилищ, в один день
безжалостно расточив все то, что Север восемнадцать лет копил и сохранял,
причиняя несчастья другим. (8) Услыхав о таких суммах и сообразив, что
произошло (да и бежавшие из самого дворца разгласили убийство), воины
объявляют, что он один император, а Гету называют врагом.
5. (1) Проведя эту ночь в лагерном храме, набравшись смелости и приручив
армию своими раздачами[28], Антонин
отправляется в сенат со всем войском, более вооруженным, чем это в обычае при
сопровождении государя[29]. Войдя внутрь и
совершив жертвоприношения, он взошел на императорский трон и сказал так: (2) «Я
хорошо знаю, что убийство кого-нибудь из родных, стоит лишь услышать о нем,
всякий раз вызывает отвращение; само это слово, произнесенное вслух, несет с
собой тяжкое обвинение. На долю пострадавших выпадает сочувствие, на долю
победителей — зависть; дело представляет-
