, посетил лагери в Мезии и Паннонии.
Римлянами он был принят
{60} как победитель с благоговением и
с великими славословиями. Он устроил народу жертвоприношения, празднества,
зрелища и торжества. (2) Произведя щедрые раздачи и празднования в честь своей
победы
[80], Север еще немало лет прожил в
Риме
[81], занимаясь судопроизводством,
государственными делами, а также воспитанием и наставлением детей. (3) Они же
(будучи уже юношами) были испорчены роскошью и столичным образом жизни,
чрезмерной страстью к зрелищам, приверженностью к конным состязаниям и танцам.
Братья ссорились между собой сначала из ребяческого самолюбия, из-за
перепелиных боев и петушиных сражений или когда происходили драки между другими
мальчиками. (4) Их увлечения зрелищами или музыкой
[82] всегда приводили к ссорам; им никогда не нравилось
что-нибудь одно, но все, приятное одному, другому было ненавистно. С обеих
сторон их подзадоривали льстецы и слуги, угождая их детским прихотям и
сталкивая братьев между собой. Север, узнав об этом, пытался их сблизить и
вразумить.
(5) Старшего сына, настоящее имя которого, до того как он вступил в
императорский дворец, было Бассиан, Север, как только ему удалось получить
почести верховной власти, назвал Антонином, так как хотел, чтобы он носил имя,
которое носил Марк; он женил его, надеясь, что в результате брака он
образумится. Его жена была дочерью префекта претория по имени Плавтиан[83]. (6) Про него, человека в ранней молодости
незначительного, некоторые говорили, что он подвергся изгнанию, уличенный в
заговорах и многих преступлениях. Он был соотечественником Севера (ведь он тоже
— ливиец)[84]: одни утверждали, что он —
родственник Севера, а другие злословили, утверждая, что он в цветущем возрасте
был его любовником. Как бы то ни было, Север, выведя его из низкого и
незначительного состояния, обеспечил ему высокое положение, наградил его
необыкновенным богатством, даря ему имения казненных[85], и чуть ли не делил с ним власть[86].
(7) Злоупотребляя властью, Плавтиан в своих действиях не останавливался ни
перед жестокостью, ни перед насилием и стал, наконец, страшнее всех когда-либо
властвовавших. Соединив его дочь со своим сыном, Север соединялся с ним
домами.
(8) Не слишком довольный браком и женившись более по принуждению, чем по
своей воле, Антонин враждебно относился и к молодой женщине, и к ее отцу: не
делил с ней ни ложа, ни трапезы[87],
чувствовал к ней отвращение и часто грозил убить и ее, и ее отца, как только
станет единственным
