что если бы даже кто-нибудь захотел противостать вам,
он не мог бы сделать это. (6) Проверка воинов — напряжение, а не роскошная
жизнь; взращенные в ней и предаваясь попойкам, они не будут в состоянии вынести
ваш крик, а не то что битву. Если же кто-нибудь относится с подозрением к тому,
что происходит в Сирии, то он мог бы заключить о плохом состоянии и
безнадежности тамошних дел из того, что те не осмелились выступить из своей
страны и не решились задумать поход на Рим, охотно оставаясь там, и считают
достижением для своей еще не прочной власти один день роскошной жизни. (7)
Сирийцы обладают способностью остроумно, с шуткой насмехаться и особенно жители
Антиохии, которые, как говорят, привержены к Нигеру; остальные же провинции и
остальные города за неимением теперь того, кто будет достоин власти, за
отсутствием того, кто будет властвовать, управляя мужественно и разумно, явно
притворяются, что подчиняются ему. (8) Если же они узнают, что иллирийские силы
проголосовали единодушно, и услышат наше имя, которое для них не является
безвестным и незначительным со времени нашего управления там в качестве
наместника
[76], будьте уверены, что они не
будут обвинять меня в нерадивости и вялости и, значительно уступая вам в росте,
выносливости в трудах и в рукопашном бою, предпочтут не испытать на себе вашу
крепость и стойкость в бою. (9) Итак, поспешим раньше занять Рим, где находится
императорское жилище; двигаясь оттуда, мы без труда будем управлять остальным,
доверяясь божественным прорицаниям и мужеству вашего оружия и ваших тел».
После такой речи воины, славословя Севера и называя его Августом и
Пертинаксом, выказывали всяческую готовность и рвение.
11. (1) Север же, не давая времени для промедления, приказал им снарядиться
как можно легче и объявил об отправлении к Риму; распределив средства[77] и припасы на дорогу, он двинулся в путь.
Поход он совершал быстро, форсированным маршем и с сильным напряжением, нигде
не задерживаясь и не давая времени для передышки, разве что настолько, чтобы
воины, немного отдохнув, продолжали путь[78]. (2) Он разделял с ними их труды, пользовался простой
палаткой, и ему подавали ту же пищу и то же питье, какие, как он знал, были у
всех; нигде он не выставлял напоказ императорскую роскошь. Поэтому он обеспечил
себе еще большую преданность воинов; уважая его за то, что он не только вместе
с ними переносит трудности, но первый берет их на себя, воины ревностно
выполняли все.
