- -
Тень скользила по тоннелю.
Тьма, свет. Мрак, отблеск, мгла…
Длинный и почти прямой ход внутри горы. Тусклые светильники на потолке бросали бледный не свет даже - блеклую желтую тень - на каменный пол. В этом полумраке двигался призрак. Скользил, иногда останавливаясь и дотрагиваясь до камня стен, заглядывая в бельма фонарей и плывя дальше.
Сумрак, свет, мга…
Впереди и чуть вверху показался малый светлячок. Он постепенно рос и вдруг превратился в широкий вход в пещеру. Верно - рукотворную. Слишком правильна форма, да и каменные арки тянутся вдоль стен, сходясь в вышине. Стальное кольцо обхватывало пещеру на двух третях ее высоты; яркие плафоны рождали в каменном мешке иллюзию летнего полдня.
Темь, блик…
Тень добралась почти до самого входа и остановилась в двух шагах от него. Свет упал на нее и призрак превратился в человека. Высокого и темноволосого, в желтом кинну и темно-синих хаккама. Верно, молодого, раз долгое и спешное путешествие в чреве горы не заставило его даже запыхаться. Верно, очень старого, раз знал эту дорогу. Только один человек был столь молод и столь стар.
Человек подошел ближе к входу и прислушался.
…Голос слышен в пещере.
Говорит. Шепчет, спорит сам с собой, иногда - ярится и ругается. Шелестящий, пришепетывающий. Шуршание змеи по песку, шипение лопающихся пузырьков, шорох тихого прибоя, - на что был похож голос? На саму душу шипения, если бы она вдруг объявилась в мире.
Человек шагнул из полутемного коридора в освещенный зал.
Взглянул наверх, туда, где узкие каменные ребра сходились в центре купола и нарушил тысячелетний спор шипящих голосов:
- Ты еще жив, гэнсуй? Или мне лучше звать тебя Центурионом?
Голос ошеломленно умолк. Несколько минут в пещере властвовала вязкая тишина. Затем шелестящий голос откашлялся и прошипел:
- Только один безумец мог назвать меня так.
- Ты прав, только я.
Голос надолго умолк. Минуты тянулись и тянулись. Человек в желтом кинну терпеливо ждал.
Дождался.
- Да… ты. Хоть я и не узнаю тебя в этом облике.
- Не будем обо мне. Ответь на мой вопрос.
- Я жив, Несущий Слово, жив так же, как в тот день, когда впервые увидел солнечный луч.
- Это хорошо. Верно, ты еще в здравом рассудке, гэнсуй?
- Я не заслуживаю твоей насмешки, Несущий Слово, - мрачно прошептал голос. - Не зови меня так. Лучше - Центурионом.
- Моя насмешка не так велика, как тебе кажется. Ты жил долго, и будешь жить еще дольше, - усмехнулся Господин Лянми. - Даже дольше меня. И у тебя еще все впереди.
