— Какие еще проблемы! — нетерпеливо воскликнула Маша. — Я хочу работать, а не рожать, как ты!
Катя обиделась.
— Ну так и работай на здоровье, — проворчала она. — Зачем тогда эти слезы? Кто тебе мешает?
— Эдик против…
— Что значит — против? — пожала плечами Катя.
— Ты удивлена?
— Ты мне не говорила.
— А разве вы меня слушаете?!
Катя вопросительно взглянула на мать, а та быстро проговорила:
— Блажь! Очередная блажь! Я вот никогда не работала. Так пожелал ваш отец. Эдик в состоянии содержать семью и, понятно, тоже не желает, чтобы Маша работала…
— Какая чепуха, — снова пожала плечами Катя, подсаживаясь к сестре и осторожно беря ее за руку. — Ведь одно другому не мешает.
— Заботиться о муже — это тоже труд, — заявила мама как само собой разумеющееся. — Если, конечно, и муж старается для семьи. Взять хоть тебя, Катенька. Ты ведь счастлива тем, что можешь заботиться о Григории и детях. И тебе ни к чему другие хлопоты. Разве нет?
— Но я — это я, а она — это она. Если она хочет работать, то никто ей не может запретить… Если бы я захотела выйти на работу, если бы это было необходимо для моего счастья, Григорий не только не стал бы возражать, но был бы рад сам меня куда-нибудь пристроить — лишь бы от меня была какая-нибудь польза…
— Ты смеешься, — горько всхлипнула Маша, — как тебе не стыдно!
— Екатерина, — одернула Катю мать, — если ты намерена разговаривать в таком тоне, то лучше уходи!
— Никуда я не собираюсь уходить, пока Маша сама меня не прогонит, — заявила Катя, улыбаясь сестре.
— Нет-нет, — поспешно проговорила та, сжимая ее руку, — не уходи, пожалуйста!
— Если ты такая умная, — проворчала мать, обращаясь к Кате, — то объясни своей младшей сестре, что ей, по крайней мере, не мешает немножко похудеть!
— Что правда, то правда, — спокойно сказала Катя, — но Маша и сама это прекрасно понимает.
Маша со вздохом кивнула, а мама тут лее сняла телефонную трубку и принялась прозваниваться к знакомому врачу-диетологу, большому специалисту в своем деле. Кажется, по совместительству он был еще не то гипнологом, не то сексопатологом. Как бы там ни было, после его курса стремительно худели не только кошельки пациентов, но и сами их владельцы. Кроме таинственных и экзотических восточных процедур, он кормил пациентов пилюлями собственного изготовления, от которых не только худели, но и вновь обретали радость бытия.
— Да, доктор, — защебетала мама, — конечно, доктор. Как скажете, доктор. Все что угодно, доктор… Огромнейшее вам спасибо!
