Когда любить нельзя… | страница 61



Холодильник тихо урчал, за окном почти стих городской шум, и им было настолько хорошо вдвоем, что они не решались прервать эту уютную тишину словами.

Вдруг зазвонил телефон.

Мария, быстро вытерев руки, взяла трубку.

Звонил отец.

– Что у тебя там случилось, что ты так неожиданно сорвалась? – спросил он.

– Привет, папуль! Да ничего не случилось, просто Вика решила познакомить меня с новым приятелем. А встречу хотела провести непременно у меня, в домашней обстановке, – объяснила Мария.

– Ну и как? – рассмеялся отец.

– Да ну! – отмахнулась Мария. – Такой же пижонистый, как все ее парни… И где она их выкапывает, прямо как на подбор! Я ей сказала, что в следующий раз буду знакомиться с претендентами на ее счастье только в ресторане или еще где-нибудь на нейтральной территории, а то слишком много посторонних приходит в мой дом.

– Ты, как я понимаю, там уже одна? – спросил Николай Дмитриевич. – Перемываешь посуду?

Замешкавшись, Мария почему-то солгала отцу:

– Да, одна… Но я останусь здесь на ночь, устала.

Но тот, кажется, все-таки что-то заподозрил, потому что быстро закруглил разговор:

– Ну ладно, Марусенька, спокойной ночи! Я пошел спать. Включи на ночь дополнительное отопление, обещают понижение температуры.

– Хорошо, пап, включу. Целую, спокойной ночи! – попрощалась Мария и положила трубку.

Отец Кирилл, дотирая последние чашки, посмотрел на Марию и сказал, указывая на настенные часы:

– Пожалуй, и мне пора.

– Я никуда вас не отпущу! – объявила Мария.

Ее лицо и голос были настолько решительными, что отец Кирилл не стал ничего возражать, лишь изучающе посмотрел на нее.

– Я никуда вас не отпущу, – повторила она, отбирая у него полотенце, и, отбросив его в сторону, стремительно обняла отца Кирилла, прижимаясь лицом к его груди.

Растерявшись в первый момент, он замер, но потом попытался осторожно отстраниться от нее, но Мария с такой силой воскликнула: «Нет!», что он вновь замер в нерешительности.

– Мария, – тихо окликнул он.

Она отрицательно затрясла головой, еще сильнее прижимаясь к нему лицом.

– Машенька, – дрогнувшим голосом прошептал он, – нам нельзя этого делать…

– Да?! А кто это сказал?! – взметнулось ее сведенною болью лицо. – Почему нельзя? Почему вы должны хоронить себя?! Вы же мужчина! Вы же еще молоды! В чем-то Юрий был прав!

– Я – священник… – попытался напомнить ей отец Кирилл.

– И что? Вы боитесь, что я вас «оскверню»? Боитесь, что «погрязнете со мною в грехе»? Так я не могу осквернить вас, я – чиста! Еще ни один мужчина не прикасался ко мне!