Всем тем, чья совесть нечиста,
кто прячется в своем краю,
закрыты райские врата,
а нас встречает Бог в раю.
Некая странная сила овладела вдруг сердцем и голосом серкамона.
Саладин осточертел,
людям мил родной предел!
Вдруг серкамон иначе, чем всегда, совсем по особенному увидел каменные, искрошенные снарядами стены Аккры.
Они были освещены особым светом.
И он увидел далекие холмы, по которым еще змеились огни догорающего вереска. И увидел белые и алые палатки и шатры на холмах.
Господь не даст мне умереть, вдруг понял он. А я даю священный обет всегда и везде поднимать честных христиан на стезю Святого гроба. И буду длить свой обет, пока Иерусалим снова не вернется в руки христиан.
И почему-то подумал: нас предали тамплиеры.
И подумал: если Господь действительно видит все и захочет явить чудо и сохранит жизнь барону Теодульфу, и если даже барону Теодульфу вырвут его выпуклые глаза, но он останется жив, ни один тамплиер никогда больше не посмеет оказаться рядом с ним или хотя бы на расстоянии его вытянутой руки с мечом. Если барон Теодульф останется жив, он разрушит орден.
– Назови свое имя? – сказал толмач.
– Я просто серкамон. Я пою Святой подвиг. Если мне суждено умереть, я хочу умереть просто серкамоном.
И пояснил:
– Господь знает мое имя. Он отличит меня.
Толмач перевел слова серкамона Маштубу и, подумав, Маштуб понимающе покачал головой.
– Ты свободен, – сказал толмач.
– Как тебя понимать, отступник?
– Ты свободен и можешь идти в любую сторону. Неутомимый и строгий защитник веры Маштуб говорит, что у латинян мягкие языки. Ему не понравилась твоя песнь, но ему понравилось, что ты держишься так спокойно и так доверяешь своему Богу. Нет бога, кроме Аллаха, но Маштуб дарит тебе жизнь, потому что считает, что ни один побежденный никогда не сможет петь торжество. Он отнял у тебя это торжество, и это больше, чем ты думаешь. Это больше, чем глаза или уши, или даже сама жизнь.
И повторил:
– Уходи.
– Но я никуда не смогу уйти. Стоит мне отойти от шатра Маштуба, меня зарежут.
– Это твое дело, латинянин.
– Я не могу поверить, что Маштуб сказал тебе именно так. Переспроси Маштуба.
С некоторой неохотой толмач перевел слова серкамона Маштубу и начальник Аккры высокомерно рассмеялся.
– Маштуб сказал, что тебя проводят до стен крепости и даже выведут тебя за стены. После этого тебя отпустят и ты должен дойти до своих палаток сам и рассказать всем о благородстве Маштуба. Ты должен сказать, что все воины в Аккре носят на поясах пряди волос своих жен и детей и будут спасать их. Может, Аллах позволит и ночь выдастся темная, не будет Луны и многих костров, тогда ты доберешься до палаток латинян живым. А может, будет светло, тогда тебя поразят стрелы и дротики.
