. Видит себя архатом,
достойным. Как мудрый Арья, мечтает освободиться от перевоплощений. Ради этого, только ради этого, такие, как профессор Одинец-Левкин, готовы травить народ идейными ядами, жестоко убивать вождей, обманывать партию, тайно продавать земли иностранным хозяйчикам. Они думают, что вступили на последнюю и высшую тропу, а потому свободны. Думают, что видят глазами сердца.
Майор раскрыл тонкую папочку.
Выписки из писем, отчеты сексотов, протоколы допросов.
Вот многозначительная цитата. Взята из рассуждений мадам Блаватской – известной теософки, много лет умножавшей в народе невежество. «Никогда человечество не задумывалось над явлением жизни архата. Принято видеть архата в области облачной. Рекорды мышления ужасны и смешны. Истинно, Мы, братья человечества, не узнаем себя в представлениях человеческих. Наши облики так фантастичны, что Мы думаем порой, что если бы люди переменили свою фантазию на противоположную, только тогда наши изображения приняли бы верную форму». Это точно. Самый верный облик врага народа – ядовитая змея или пес смердящий. Ли́са – чудо, она милая, но ведь и она написала заявление, когда въехавший в квартиру профессора сотрудник НКВД по-своему распорядился некоторыми вещами. «Плоский чемодан типа «глоб-троттер» с инициалами. Индусское бронзовое божество. Слоны чугунные. Продал часть мебели, а остаток отдал мне неохотно. Пропало фунта четыре серебряных вещей, которые хранились в сундуке. Пропали эти вещи в то время, когда я лежала в больнице. Еще он взял дверной ковер без моего согласия и отцовскую лампу в восточном вкусе. А из шкатулки пропало голубое эмалевое ожерелье. Недавно, когда я рассказывала знакомому об этом ожерелье, то он заявил, что видел это ожерелье у киноартистки». Растерявшиеся, не понимающие мира люди. Почти безработные, живут в уплотненных квартирах, продают вещи. А пишут, что «архат, идя к высшим мирам, беспределен во всех проявлениях». Ну да! Если архата правильно прижать, он впадает в ничтожество.
Глядя на профессора Одинца-Левкина, майор старался не думать о его дочери, но не мог, не мог. Опасная неправильная нежность к Ли́се заливала его сердце сладким туманом. Она верит, в чистоте своей она убеждена в том, что отец скоро вернется. Ну, исчез, так это он просто уехал. Отец и раньше исчезал внезапно, Ли́са убеждена, что он уехал по делам. А профессора взяли в парикмахерской, цирюльники знают, о чем не следует болтать. «Отец, наверное, уехал». Майор жалел Ли́су: «Наверное». – «Он у меня странный, правда?» – Странный? Конечно. Каким еще может быть соцвред?
