«Это он передал вам археометр?» – вмешался майор.
«Нет, у меня уже был. Свой был. Мне привезли из Парижа. Там есть Институт ритма. В Институте ритма ведется большая работа по гармонизации всего сущего. Человек, с которым я познакомился, знал об этом. Да, да, его зовут гражданин Колушкин, он приходил ко мне позже. Он многое знал об Универсальной Схеме, – у профессора, как у школьника, горели распухшие уши. – Работа с Универсальной Схемой позволяет читать законы Вселенной, понимать движение и развитие духа и материи. Числа – суть созерцаемые идеи, эйдосы, силы, выступающие посредниками между видимыми и невидимыми планами Вселенной. В этом смысле Отто Шпенглер прав: «Именами и числами человеческое понимание приобретает власть над миром».
«Заткнись и отвечай только на вопросы!»
«Хорошо. Я буду отвечать только на вопросы».
«Зачем вы хотели поставить радиостанцию в Лхасе и в Шамбале?»
«Чтобы передавать свободным и угнетенным народам слова воплощенных вождей».
«Бухарина и Зиновьева? Рыкова и Троцкого? Кого я еще упустил? Перечислите поименно».
«Я не знаю. Все так быстро меняется. – Профессор Одинец-Левкин поправил очки, в глазах появилась страшная растерянность. – Пока я находился в экспедиции, многие из тех, с кем я беседовал, исчезли. Исчезли даже те, о ком и думать так нельзя. Теперь не знаю, с кем посоветоваться».
«Предположим, вы дошли до Шамбалы, – негромко произнес майор, отгоняя мысли о сержанте Дронове, которого уже стоило опасаться. – Значит, радиостанция, поставленная в Стране счастливых, вещала бы от имени выявленных нами врагов народа?»
«Не знаю. Право, не знаю. Я только ищу путь».
«Почему на поиски Шамбалы направили именно вас?»
«Я ученый человек, но из простой семьи. Мои родители сочувствовали народникам».
«При обыске в вашей квартире нашли много патронов. Зачем вам столько?»
«Для порешения различных животных в пустынях Азии».
«Не исключая и человека?»
«Если обстоятельства к тому понудят».
«Но начать стрельбу вы, конечно, намеревались в Москве?»
Профессор понял намек. Когда хотят убить собаку, говорят, что она бешеная.
Майор Каганов тоже понял. Мысли профессора не были для него тайной. Правда, кричать он не стал. Соцвреда криком не возьмешь. Сегодня, милая Альвина, сирени отцветает куст. Он бормотал про себя запавшую в память строку и молча смотрел на профессора. Ли́са, наверное, уже проснулась. Она не знает, где ее отец. Она представить себе не может, что я каждый день по многу часов провожу с профессором Одинцом-Левкиным. Хитрая зловредная бестия, посмотрел он на профессора. Выглядит жалко, но умен и присутствия духа не теряет.
