– А о чем можно спрашивать?
Доктор Лейбович поднял глаза на Последнего атланта:
– Обо всем, что вас интересует. Обо всем, на что у вас нет ответа. Обо всем, что тревожит или радует, не привнося в душу ни понимания, ни покоя.
– Тогда такой вопрос. – Николай Михайлович положил тяжелую руку на мое плечо. – У моего друга проблема. У него наблюдаются провалы в памяти. Если честно, до определенного момента в жизни он вообще ничего не помнит. А вы сказали, что понять «Послания Ченнелинга» можно, только хорошо зная корни, начало собственной жизни. Как же быть моему другу?
Внимательно вглядись в траву.
Здесь сидел зеленый кузнечик, похожий на плод огурца.
Ай да лягушка!
Все как один уставились на меня.
И доктор Григорий Лейбович уставился.
Но Последний атлант (милый и тупой) не отставал:
– «Послания Ченнелинга» – они помогут моему другу?
Он чувствовал внимание зала. И чувствовал мое недовольство.
– Почему, – давил он, – для передачи важных вселенских сообщений интеллектуальные существа запредельного мира выбрали именно нас? Почему им понадобились наши несовершенные тела? Почему Высший разум не испросил у нас разрешения? Может, я чем-то серьезным занят, не могу отвлекаться, а тут такое неожиданное и ответственное задание. И как, наконец, быть моему другу? Он ведь неидеален. Жизнь, сами знаете, – это то, что ты помнишь.
Горбунья на полу что-то пробормотала. Пепельный платок вздрогнул, как от вздоха.
– А вы смиритесь, – строго и уважительно посоветовал доктор. – Понимание приносит покой.
– Как так? При чем тут смиритесь? Я задал совершенно конкретные вопросы, – обеспокоился Последний атлант. – Какую такую информацию мы распространяем? Может, содержание ее противоречит моим личным этическим нормам или городскому законодательству? Я, например, последнее время нездоров, неважно чувствую себя, зачем мне лишняя нагрузка?
Горбунья на полу вздрогнула. Из-под пепельного платка сверкнул черный глаз. Жулики, жулики, – услышал я мысли соседа слева. Но доктор Григорий Лейбович только улыбнулся:
– Кто еще хочет задать вопрос?
– Но позвольте! Вы мне еще не ответили!
– Разве? – удивился доктор Лейбович и строго посмотрел на горбунью. – Мариам, вы ответили респонденту?
Пепельный платок колыхнулся согласно.
– Видите, не все так плохо.
– Но я ни слова не понял! Если и был ответ, я не понял ни слова.
– И не могли понять.
– Это почему?
– Потому, что вам ответили на халдейском.
– На мертвом языке? Но здесь его никто не знает.
