– Какие? – спросил кто-то.
– У каждого сообщение свое.
– И убийцы несут сообщение? – тревожно спросил сосед слева.
– И убийцы, – строго ответил доктор Лейбович.
– И насильники? – спросил сосед справа.
– И насильники.
– И призраки? – спросил я.
Доктор Григорий Лейбович не растерялся:
– И хомяки, и птицы, и бактерии, и амебы, и Петр Петрович Петров, и мальчик из подворотни, и вы, добрая женщина, – все! Нет никаких исключений, – огорчил он нас. – Мы – инструмент. Привыкайте к мысли, что мы – скромный инструмент для величественных изменений человеческой истории. А всякие личные переживания не имеют никакого значения. – (Врешь, дурачок, ласково подумала женщина в цветастой кофте. Как раз личные переживания прежде всего. У вас, у интеллектуальных существ запредельного мира, мужчины тоже, наверное, как животные, всегда склонны к изменам.) – Изучайте «Послания Ченнелинга». Внимательно изучайте «Послания Ченнелинга». Ежедневно, ежечасно изучайте «Послания Ченнелинга». Мир мутен. В мире страшно. Мы сами взболтали ил. В мире скопилось много серого и ужасного. Вчитывайтесь в «Послания Ченнелинга». Может, это последнее послание к нам Высшего разума.
– Почему последнее? – обеспокоилась девушка в розовой кофточке.
– Потому что помощи, возможно, больше не будет.
– Как так? Сообщения же идут!
– Сообщения идут, но получатель может исчезнуть, – нехорошо намекнул доктор Григорий Лейбович. – «Адресат выбыл». Помните такой штамп?
Девушка покраснела. Слово штамп ей что-то напомнило.
Николай Михайлович шепнул мне из-за плеча:
«Твою коробку я оставил в гардеробной».
«Ты за всеми все подбираешь?»
«Только за тобой».
4
Доктор Лейбович хлопнул в ладоши.
Повинуясь сигналу, откуда-то сбоку, из-за дешевой ситцевой занавески, отделявшей читальный зал от подсобного помещения, может, от небольшого склада, бесшумно вышла женщина. Она была небольшого роста. На голову наброшен, как паранджа, платок – серый, даже какой-то пепельный. Женщина поспешила к столу, чуть приподнимая пальцами длинную серую юбку, семеня тонкими, невидимыми, но хорошо угадываемыми по движениям ножками. Горб тоже не красил женщину. Сосед справа приуныл: гэта пяць, паліш сука! А сосед слева окончательно решил: все жулики!
На свободной половине зала горбунья присела.
Прямо на пол, подогнув под себя невидимые под юбкой ножки.
Женщина в цветастой кофте немедленно отметила, что горбунья, пожалуй, похожа на одну из ее подруг. Что-то нехорошее случилось с этой подругой. Или должно было случиться, я не понял. Не горбатая, но дура. И муж у нее до сих пор ходит в костюме с выпускного вечера.
