Энн выглядела такой взволнованной, что Роузи стало неловко, и она, в свою очередь, погладила ее по спине.
— А почему бы ей вдруг и не стать тебе сестрой? — усмехнулся Тони.
— Потому, что Джин и леди Хонора решили, что она должна выйти замуж за кого-нибудь другого, а не за тебя.
— А я решил, что она выйдет замуж за меня! — Тони наклонился, чтобы его глаза находились на одном уровне с глазами сестры. — Как ты думаешь, кто одержит победу?
— Ты? — указала на него пальцем Энн. — Или леди Хонора? — Она махнула рукой в сторону столовой.
Наверное, Энн могла бы продолжать указывать то на Тони, то в сторону леди Хоноры, однако Роузи схватила ее указательный палец и сжала его.
— Прошу вас, не мучьте себя этим вопросом, ведь вы не приняли в расчет меня.
— Я все равно склоню тебя на свою сторону, — ухмыльнулся Тони, — а потом… Потом нас уже ничто не остановит.
— Не хочу быть свидетельницей, когда это случится, — пискнула Энн.
— Ничего этого не случится, — заявила Роузи, вложив в свой голос самое большое пренебрежение, на которое только была способна, и надеясь, что эти не ускользнет от внимания Тони.
— Как восхитительно пахнет твое чистое тело! — отозвался тот, наморщив нос. — Как же оно, должно быть, соблазнительно под этим шелковым платьем!
— Если наверху нашелся сундук с женскими нарядами, сохранившийся со времен лорда Сэдлера, то, уверена, там найдется сундук и с мужской одеждой, — презрительно фыркнула в ответ Роузи. — Если женская одежда принадлежит мне, то и мужская тоже, поэтому мне не составит никакого труда снова переодеться.
Не скрывая своего восхищения здравым смыслом Роузи, Тони мечтательно сказал:
— Интересно, что подумает королева Елизавета, когда ты преклонишь перед ней колена, одетая в штаны и камзол, вручая ей свою петицию о возвращении тебе имущества Сэдлера. То-то Елизавета будет удивлена, не так ли, сестрица?
Энн открыла было рот, но не произнесла ни слова. А если уж Энн пришла в замешательство от одной этой мысли, то Роузи могла себе представить, насколько будет потрясена королева.
— Хорошо, — дерзко ответила Роузи. — Когда я буду вручать ей прошение, я оденусь в женское платье.
Хотя Тони и молчал, она почти ощущала, как в нем закипает протест. Потребовав себе Одиси, Роузи стала нуждаться в том, чтобы и леди Хонора, и Джин, и Энн обучили ее хорошим манерам. Однако, если она переоденется в мужское платье, почтенные дамы ни за что не станут этого делать.
— Дорогая моя, — наконец заговорила Энн, — ты не можешь одеваться как мужчина!
