— Да. Как вы все это помните?
Энн звонко рассмеялась в ответ.
— Подожди, пока ты появишься при королевском дворе. Там-то тебе придется запомнить титул и положение каждого придворного.
— Ты опять пугаешь ее, — послышался успокаивающий голос Тони. Райклиф подошел к девушке и положил ей руку на талию. — Разреши мне посмотреть на тебя…
Посмотреть на нее? Посмотреть на него… На него всего — с головы до ног, на Тони, такого элегантного в форменном черном бархатном костюме, расшитом красными шелковыми нитями, в маленьких брыжах, с кружевными воротничком и манжетами. Немногие люди в Англии носили такую форму, однако Тони имел на это право и, может быть, именно поэтому Роузи вспомнила, каким он был сегодня днем у водопада — гордым и голым.
Что он думал про нее? Роузи тихо стояла, опустив плечи и твердя себе, что повышенное внимание к ней Тони ничуть не отличается от внимания зрителей к актеру. По крайней мере думая так, Роузи было легче сохранять хладнокровие и невозмутимость. Нет, так или иначе, но в его внимательном взгляде читалось нечто другое, чем праздное зрительское любопытство. Ее чистая кожа на груди, такая непривычно сухая и обнаженная, казалось, делала Роузи еще беззащитнее. А может быть, это вовсе и не кожа, а ее душа была обнажена и вздрагивала от одного лишь взгляда Тони, ожидая его окончательного приговора.
Окончательный приговор не заставил себя долго ждать, однако сопровождался не восхищенным восклицанием, а простым:
— Ты прекрасна, как только что отчеканенный пятипенсовик.
Поняв, что Тони не понял, какое обезоруживающее впечатление произвел на нее несколько мгновений назад, Роузи почувствовала некоторое облегчение. Райклиф был похож на человека, настолько хорошо знающего свое прекрасное будущее, что нюансы его уже не волновали.
— Да, — согласилась Роузи. — Я всегда думала, что выгляжу достаточно привлекательно. — Она потеребила свою юбку и сделала первый шаг к обретению свободы: — Однако я не намерена ходить все время в женском платье.
— Но ты должна! — воскликнула Энн.
Ее высокий голос заставил Тони оторвать взгляд от Роузи.
— Послушай, Энни, ты действительно сожгла ее старую одежду?
— О! — Энн прижала руку к груди, словно ее сердце готово было выпрыгнуть наружу. — Конечно! Мы сожгли отвратительную актерскую одежду леди Розалин.
Не в силах противостоять доброй воле Энн, Роузи попросила:
— Пожалуйста, называйте меня Роузи или хотя бы просто Розалин.
— Моя дорогая! — Энн погладила Роузи по голове, несмотря на то, что Роузи была выше ростом. — С «просто» Розалин придется расстаться — это не подходит твоему новому положению. А, обращаясь ко мне, ты должна называть меня сестрой Энн, хотя, как я полагаю, становиться мне сестрой ты не собираешься.
