Леди Хонора ущипнула Тони за руку так, что тот наконец очнулся.
— Что вы там бормочете? Это же вульгарно!
Ее отец небогат — это очевидно, приданого у нее нет; она не так молода, как ему показалось, и, разумеется, не может быть девственницей… Даже если она доказала, что может зажечь его, как никакая другая женщина, даже если очаровала его своим безупречным телом, он не мог взять ее в жены. Не мог иметь от нее детей. Не мог с ней есть, спать и разговаривать, потому что, женившись на комедиантке, он выставит себя на всеобщее посмешище. Все его надежды на создание собственной династии обратятся в дым. Королева выбросит его, как использованный носовой платок! Двор будет воротить от него нос и говорить: «Вот в нем и заговорила нечистая кровь!» Старая история о его незаконнорожденности, принесшая ему столько страданий, снова всплывет наружу. Его станут жалеть, а, Бог свидетель, как же унизительна для него жалость!
— Вы кажетесь совершенно больным. — Леди Хонора положила руку ему на затылок и сжала крепкими пальцами. — Нагните голову как можно ниже, до самых колен, иначе вы упадете в обморок.
Тони взглянул на леди Хонору, ближайшую подругу своей сестры, женщину, которая могла купить ему право на династию, и содрогнулся. Взглянул на женщину на сцене. Он даже не знал ее имени!
— Вы весь горите. Вы больны? — Леди Хонора убрала руку с затылка Тони и отодвинулась от него.
Всю жизнь испытывая вожделение, он, тем не менее, был осмотрителен и никогда не позволял физической чувственности брать верх над здравым смыслом. Тони всегда смеялся над мужчинами, которые чахли по женщине. А вот он попросту отнимет эту актерку у любого, кому бы она ни принадлежала, и оставит ее для себя. А если бы у них появились дети — тут горло у Тони сжало так, что он едва мог дышать, — им был бы уготован тот же ад, через который в юности прошел он сам. Нет, она не может принадлежать ему! И тут пронзительное чувство потери ошеломило Тони, поставив его в тупик.
— Сэр Энтони! — Леди Хонора поднялась со скамьи и расправила юбки. — Если вы еще можете управлять собой, то воспользуйтесь своим правом хозяина и прекратите спектакль.
Глядя во все глаза на сцену, Тони вдруг осознал, что видит только женщину, которая сейчас раскланивалась, держась одной рукой за какого-то старого ферта, а другой за учтиво улыбающегося хлыща, который вцепился в нее и выглядел так, словно ему было не привыкать орудовать ножом и удавкой на большой дороге.
