- Я как раз собирался отдать распоряжение позвать вас, - расплывался в улыбках Бэб, явно не смущаясь тем обстоятельством, что его семейство застали подслушивающим под дверью. - Мои дяди - братья твоего деда, Мэри - дядя Лесли, дядя Освальд, дядя Берджес, дядя Кэлвин.
Пожилые джентльмены одновременно кивнули, Мэри так и не поняла, кто из них кто. Да и какая разница? Эти братья ее деда так удачно скрылись из вида, когда она давным-давно явилась сюда, прося о помощи.
Мерзавцы!
- Мои дочери, - продолжал Бэб, представляя дам, - Лилит - вдовствующая графиня Плейстед, Вильда, Дэйзи и близнецы - Раделла и Друзилла.
Девицы одна за одной присели. Приподнялась и опустилась изумрудно-зеленая юбка. Затем розовая. Затем оранжевая. И одновременно две каштановые.
Все видные, высокие, прекрасно сложенные, в роскошных туалетах. Фэрчайлды - одно слово!
Мэри с благодарностью подумала о леди Валери, настоявшей на полной смене ее гардероба. Пусть богатая наследница давно поутратила бойкость и развязность, пусть у нее не такая самодовольная улыбка, зато ни одна из этих девиц не одета по последней лондонской моде.
- Лодыжки у вас, бесспорно, лучше всех, - сказал ей на ухо Себастьян.
И вновь она взглянула на него с недоумением. Неужели ее неуверенность настолько очевидна?
Бэб, казалось, не замечал всех этих переглядываний и перешептываний. Улыбаясь и пребывая в полном восторге, он торжественно повел рукой в сторону Мэри.
- Дяди, доченьки, это наша давно потерянная родственница. Мы наконец нашли наследницу!
- Какие прекрасные новости. - Голос самого старшего из мужчин звучал как нельзя более скучающе.
- И она помолвлена с виконтом Уитфилдом, - сказал Бэб.
- В чем же скрыта причина такой поспешной помолвки? - Одна из женщин Лилит в изумрудно-зеленом - с треском сложила веер и оставила его болтаться у себя на руке с видимым отсутствием всякого интереса. Но это именно она задала столь бестактный вопрос.
- И к тому же с кем - с молодым Себастьяном? - ухмыльнулся младший из стариков.
- Если она в ожидании, Уитфилд, я требую, чтобы ребенок походил на меня, - едко пошутил кто-то из толпы любящих родственников.
Мэри не могла, была просто не в состоянии сразу понять всю гнусность их намеков. Ведь у них не было никаких причин проявлять к ней жестокость и марать ее репутацию.
Потом она сообразила, что это не имеет значения. Им и раньше не было до нее дела; с чего бы им теперь беспокоиться? Ей просто не следует обращать на них внимание. Но когда она попыталась перевести дыхание, она почувствовала, что легкие у нее как в тисках.
