Уникум промолчал, но на слова Филиппа прореагировал дублер — он повернулся вместе с креслом и спросил:
— Мы не вернемся, командир?
— Как это не вернемся! Вернулись раз, вернемся и в другой. Иначе быть не может. Просто я хотел попугать нашего коллегу, пусть попереваривает информацию. А то уж очень ему скучно без дела.
— Он не без дела, командир, — сказал Бонтон. — Вы это сами отлично понимаете.
— Ах, ладно! У нас ведь «разгрузочный», не так ли? Можно и поразвлекаться. Привет, дружище, не беспокойтесь, все будет хорошо!
— Привет, — отозвался дублер и повернулся к пульту.
Зенон сидел у иллюминатора и, заглядывая в него, говорил:
— Вон справа — Лев. А еще чуть правее — Дева. Помнишь, когда мы с тобой…
— Ты становишься сентиментальным, старина, — добродушно прервал его Филипп и стал переодеваться. — Осторожнее! Сначала сентиментальность, потом впадание в детство, а потом… Потом, сам знаешь, что бывает.
— У тебя сегодня легкое настроение, — сказал Зенон, и глаза его мигнули.
— Что правда, то правда — легкое. Хотел бы я, чтобы оно оставалось таким до конца. Но прежде всего я хочу есть. Сооруди там что-нибудь, пока я переоденусь.
— Пить будешь?
— Как всегда: бокал легкого вина. Моего! Легкое вино приличествует легкому настроению. Ты еще не забыл, что я пью в дороге? И что ем?
— Не забыл.
— Отлично.
Зенон удалился. Филипп снял комбинезон, набросил халат, пошел в ванную, вернулся и сел за стол. Да, настроение действительно легкое. И он выпьет два бокала, так и быть. Потому что необыкновенно легкое настроение, потому что «разгрузочный», потому что он привезет на Землю из этого полета то, чего не привозил никто и никогда.
— Два бокала, Зенон! — крикнул он через плечо. — Не один, а два! Я буду долго спать! Я хочу долго спать!
Зенон внес завтрак. Вино в бокале золотисто искрилось. Филипп улыбался, потягивая его.
— Извини, старина, но, честное слово, мне жаль, что ты не можешь отведать этой прелести. Какое непростительное упущение в вашем устройстве! Сейчас бы мы чокнулись с тобой и вместе насладились.
— Я думаю, сделать робота-пьяницу — не такая уж непосильная задача.
— Не знаю. Но это был бы истинно человеческий акт.
— Конечно, — сказал Зенон, — не мое дело, может быть, но все это, Фил, истерия.
— Ничего страшного. — Филипп смотрел на пузырьки, поднимающиеся со дна бокала. — Ничего, старина, страшного. Высплюсь, и все придет в норму.
— Ты думаешь, этот твой Бонтон нырнет нормально?
— Проверено.
