Джерард зовет меня толстым, несмотря на то – а точнее, именно потому,– что я болезненно отношусь к своему весу. Нет, на самом деле я совсем не толстый: при росте метр восемьдесят три вешу всего девяносто шесть килограммов, но, чтобы соответствовать своему внутреннему образу, мне нужно выглядеть, как тот русский чемпион мира по спортивной гимнастике. Поэтому вообще-то я признаю, что полноват, если вы следите за ходом моей мысли.
Имея такие недостижимые идеалы, человек послабее уже давно пал бы духом, но я принимаю меры, чтобы всегда выглядеть хорошо. Я научился вставать в очень выигрышную позу перед зеркалом, скрестив руки на груди, дабы подчеркнуть натренированные бицепсы. А если при этом еще втянуть живот, то вид получается просто атлетический. К сожалению, так я выгляжу только под одним углом зрения из бесконечного множества возможных, но зато находить его умею безошибочно. Как опытному гончару без раздумий понятно, где нажать пальцами на ком глины, чтобы вылепить прекрасную вазу, так и мне было бы трудно не найти нужную точку; я сам бы удивился. Вот я и стою перед зеркалом, на потеху своим многочисленным девушкам и маме, которая однажды застукала меня за этим занятием.
Но пелена иллюзий упала с моих глаз лишь недавно, после покупки фотоаппарата с задержкой экспозиции, чтобы фотографировать себя без посторонней помощи. Я решил сделать «шуточный» автопортрет, раздевшись до пояса, чтобы в старости вспоминать, каков был в расцвете сил. Получив фотографии, я долго не мог решить: то ли мне по ошибке напечатали первую половину пленки, где я снимал, как Эмили купала собаку, то ли в пачку случайно попали чужие снимки, то ли я в самом деле чудовищно растолстел. Так или иначе, теперь я купил чудо-комплекс для сжигания жира с витамином В, что вкупе с ежедневным выгуливанием собаки через неделю сделает меня стройным, как йог. К тому же я бесповоротно решил начать ходить в тренажерный зал; точно так же твердо я намерен выучить испанский, разобраться со своей пенсионной карточкой, бросить курить и выяснить, чего я действительно хочу от жизни.
– Ну ладно, а ты как сказал бы? – спросил Джерард. – Есть политически корректный синоним для слова «шлюха»?
– Ночная бабочка? – предположил я. На столе лежал толковый словарь, открытый Джерардом на слове «проститутка».
– Смотря зачем тебе это надо, – игнорируя меня, ответил Фарли. – Я бы сказал, что это уже древняя история. Поезд ушел. Я бы о ней забыл. Следующая – пожалуйста. А если ты хочешь ее вернуть, придется попотеть. Даже не знаю, может, наплести ей что-нибудь типа того, как ты признаешь свою вину в том, что выгнал ее, и попросить о встрече, чтобы извиниться?
