— Одну минуточку, — сказал бухгалтер, и необычайно серьезное выражение его лица заставило юриста выпустить из рук массивное пресс-папье. — Я вам сейчас все покажу, только не бойтесь.
Он повернул перстень и изобразил на морде добродушную улыбку, чтоб не напугать юриста. «Отдел кадров» юркнул под стол, как ласка.
Через мгновение Микулашек, скромно улыбаясь, снова мял поля своей шляпы. Кадровик вернулся в свое кресло, и ему удалось сделать вид, что он не знает, как выглядит стол снизу.
— Ну, хорошо, — сказал он, подумав. — С этим вопрос ясен. А что вы умеете?
— Но ведь…
— Знаю. Это мне понятно. Но что вы умеете как медведь?
Микулашек остолбенел.
— Поймите меня, пожалуйста, — постучал юрист карандашом по зубам. — Как человек вы умеете превращаться в медведя. Хорошо, допустим. Но, чтобы предложить публике высококачественное, действительно высококачественное развлечение — вы понимаете, а не какой-нибудь там невиданный, а на самом деле ничем не выдающийся трюк, вы должны также и будучи медведем показать что-нибудь исключительное, доступное не каждому животному. Ну, например, танцы на шаре, упражнения на турнике, что-нибудь в таком духе. Вы это умеете?
— Нет, не умею, — ответил Микулашек уныло. Он и на полу танцевать не умел, тем более на шаре.
— Чем вы занимаетесь в обычной жизни?
— Я бухгалтер.
— Ну, это вряд ли что-нибудь даст. Животные-математики уже приелись. Послушайте, а не сумели бы вы балансировать с бутылкой на носу?
— Извините, я никогда не пробовал.
— М-да, это вы вряд ли сумеете, это требует тренировки, мой друг, тренировки. Дело в том, что мы теперь хотим, мы должны показывать нашему новому, нашему требовательному зрителю настоящее искусство, а не какие-то ярмарочные трюки, как, например, ваш. Иначе мы убьем в нем вкус. Цирк, мой милый, — это вовсе не значит ахать, раскрыв от изумления рот. Это восхищение тяжелым и упорным трудом наших артистов, которые… которые…
Юрист подыскивал слова, с отчаянием вспоминая, как все это выглядело, когда он в восьмилетнем возрасте в последний раз посетил цирк. Потом он умолк. В комнате уже никого не было.
Перед домом бухгалтер поплевал на сине-белую доску объявлений, достал из кармана чернильный карандаш и написал наискось аккуратным почерком: «Цирк — это жульничество». Потом дописал: «Тьфу» — и два раза старательно подчеркнул. Он понял, что с этими шутами не сможет поймать свою синюю птицу.
В магазине «Родник» он купил банку меду, дома поставил ее на пол и заперся. Потом опустил штору, сел под стол и превратился в медведя. Зубами сорвал крышку с банки, погладил себя лапой по брюху (он видел, как это делают медведи) и поднес банку к пасти.
